Сколько лет Иркутской области?
Ответить на этот вопрос не до, а на следующий день после очередной – официально считается, что 83-й – годовщины побуждает чувство такта. Этот разговор несиюминутный, неконъюнктурный, неспешный. А значит, даже легкий привкус злопыхательства и стремления испортить людям праздник совершенно ни к чему. Но, с другой стороны, каждый год возникает чувство недосказанности. Проще говоря, с исчислением времени, которое существует Иркутская область, имеются проблемы.
Официальная символика 75-летия образования области. Автор – иркутский (ныне – московский) дизайнер Григорий Уваров
Автор этих строк уже приводил аргументы в пользу своей точки зрения, причем было это более 8 лет назад, в газете «Байкальские вести» от 17 мая 2012 года. С тех пор утекло немало воды, но чтобы в максимальной степени передать колорит времени, приведу полный текст той статьи – безусловно, небесспорный по содержанию. Но прежде еще пара нюансов. Бесспорно (и, к сожалению, но такой подход сейчас повсеместен), глубокая, серьезная тема подчас становилась разменной монетой в политической борьбе. Скажем, если отношения с губернатором Дмитрием Мезенцевым весной 2012 года были напряженными, то к объявленному 75-летию Иркутской области «выкатывается» тема о «ненастоящем юбилее». А вот 2017-й, когда отношения с губернатором Сергеем Левченко куда лучше. Поэтому глаза на такие же изъяны пышного 80-летия плотно закрыты. Каюсь, грешен.
Во-вторых (и этот довод, наверное, весомее), надо ли придираться? Любой юбилей – выдуманный или настоящий – хороший повод выбить дополнительные деньги для региона из федерального бюджета и частного бизнеса. И впрямь благое дело, не возразить. Помнится, губернатор Красноярского края Александр Хлопонин, будучи в Иркутске, напрямую заявил широкой аудитории: «Когда уж совсем припрет, собираю замов и ставлю задачу: срочно найти какой-нибудь юбилей в крае, чтобы можно было ехать со сметой в Москву». А, скажем, в Казани сначала на широкую ногу отпраздновали один юбилей и тут же, после уточнения даты основания города, другой…
А пока… Пока у нас – не замечали? – Законодательное собрание Иркутской области всего лишь третьего созыва: первый избран в 2008 году, второй – в 2013-м, третий, ныне действующий, – в 2018-м. При этом областной парламент в его нынешнем названии в 2014 году отметил свое 20-летие, а полтора года назад – 25-летие. Как так? Впору обратиться к статье, опубликованной в 2012 году.
А юбилей-то – ненастоящий…
Наш регион давно гремит на всю Россию далеко не позитивными, иногда странными, а порой и вовсе абсурдными событиями. Взять 75-летие Иркутской области. Вовсю идет подготовка к юбилею — сформирован оргкомитет, намечен план мероприятий, утверждена праздничная символика. Между тем сама обоснованность, правомерность юбилея вызывает большие сомнения. Как говорится, «а был ли мальчик?». В 2006 году образован новый субъект Российской Федерации, хотя и с таким же названием, что и прежний, — Иркутская область. Таким образом, празднование нынешней осенью 75-летия области — очевидный казус.
Хронология основных событий такова. Постановлением ЦИК СССР от 26 сентября 1937 года Восточно-Сибирская область была разделена на Иркутскую и Читинскую области (Бурят-Монгольская АССР была выделена ранее, в декабре 1936-го, когда Восточно-Сибирский край преобразовали в Восточно-Сибирскую область). А почти через 69 лет, 16 апреля 2006 года, состоялся референдум по объединению Иркутской области и Усть-Ордынского Бурятского автономного округа в новый субъект федерации. После успешного голосования обе палаты российского парламента — Государственная дума и Совет федерации — приняли, а президент 30 декабря 2006 года подписал Федеральный конституционный закон № 6-ФКЗ «Об образовании в составе Российской Федерации нового субъекта Российской Федерации в результате объединения Иркутской области и Усть-Ордынского Бурятского автономного округа». Заметим, что правовой статус федерального конституционного закона очень высок, выше, чем у «просто» федерального закона. Такой же была процедура и для других объединений — в Пермской области, в Красноярском крае, на Камчатке, в Забайкалье.
Таким образом, счет времени для существования объединенных регионов обнулился. Правда, в Приангарье возникла путаница, так как новый субъект федерации повторил название одной из его составляющих – Иркутская область. Но здесь уже сыграл роль субъективный фактор. Тогдашний губернатор Александр Тишанин буквально заблокировал обсуждение вопроса, как называть новый регион. При этом глава области тоже избегал подробного изложения своей позиции, ограничившись на публике лишь однажды брошенной репликой: «Нам тут всякие глупости не нужны. Будет Иркутская область». Так в принципе энергичное и толковое начало губернаторства Тишанина обернулось головокружением от еще не достигнутых успехов, тягой к методам управления, не допускающим возражений, или, проще говоря, к самоуправству. Был когда-то еще один термин, подходящий к подобным действиям, — волюнтаризм. Интересно, что эти качества Александра Георгиевича проявились через полгода после вступления в должность — столько же понадобилось и Дмитрию Мезенцеву, чтобы «выкатить» потрясающий по содержанию и последствиям сценарий выборов мэра Иркутска…
В качестве антракта в нашем повествовании. Полугодовой рубеж правления стал своеобразным испытанием для иркутских губернаторов. В это время с ними начинает происходить что-то странное. А то и вовсе трагичное, словно в «бермудском треугольнике». Именно на этом рубеже Приангарье ярко подтверждает свою репутацию «черной дыры» для приезжих начальников. Итак, Тишанин — бодрое, нетривиальное начало и… в марте 2006 года (через шесть месяцев после вступления в должность) — немотивированный отказ от нового названия объединенного субъекта федерации. В это же время в администрации области появляется небезызвестный (или пресловутый?) Сергей Воронов.
Двигаемся дальше. Дмитрий Мезенцев: вступление в должность — июнь 2009 года, труднообъяснимая, с использованием фактора внезапности, инициатива по выдвижению Сергея Серебренникова в мэры Иркутска, открывшая длительный период политической нестабильности — через полгода, в декабре 2009-го. При этом между Тишаниным и Мезенцевым еще одно сходство: и тому и другому много и настойчиво советовали поступить иначе (то есть назвать Иркутскую область по-новому и выдвинуть в мэры Иркутска другую кандидатуру) — но оба, не вдаваясь в объяснения, в принудительном порядке настояли на своем.
Но даже эти странности меркнут в сравнении с гибелью Игоря Есиповского: в ноябре 2008 года он избавляется от приставки «и. о.» и становится полноправным губернатором — в мае 2009-го (через полгода!), на фоне вспыхнувшего скандала с крайне сомнительной организацией тендера на строительство квартир для переселенцев из ветхого и аварийного жилья, разбивается на вертолете…
Безусловно, Тишанин ошибся. Новое название (а чаще всего фигурировал Прибайкальский край, реже — Байкальский), во-первых, привносило бы широко известный («раскрученный») бренд Байкала, которому намного уступают бренды «Иркутск» и «Иркутский». Во-вторых, новое название подчеркивало бы равноправный характер объединения, а не поглощение крупным субъектом (Иркутской области) небольшого Усть-Ордынского Бурятского автономного округа или (что, по существу, то же самое) присоединение малого субъекта к большому. Кроме того, из-за самоуправства Тишанина возникла упомянутая неразбериха, приведшая в итоге к идее нынешнего псевдоюбилея.
Александр Тишанин: «Нам тут всякие глупости не нужны. Будет Иркутская область»
Возможно, губернатор Тишанин брал пример с Красноярского края, где референдум состоялся годом раньше, — там после объединения трех субъектов РФ (включая Эвенкийский и Таймырский АО) название осталось прежним — Красноярский край. Но у красноярцев не было столь яркой альтернативы, как название, связанное с Байкалом: единственный вариант переименования — в Енисейский край — не давал особых дивидендов: термины «Красноярский» и «Енисейский» имеют примерно одинаковую известность. Тем не менее Александр Георгиевич ни до, ни после своей отставки не удосужился объяснить свои действия, полагая, видимо, что успех референдума все спишет и в этом смысле у победы могут быть любые издержки…
В остальных случаях название меняли. И если Пермский и Камчатский края недалеко ушли от Пермской и Камчатской областей, то образованный позже новой Иркутской области Забайкальский край включил в себя бывшую Читинскую область и Агинский Бурятский автономный округ. Но с государственно-правовой точки зрения важно, что во всех случаях — и с Красноярским краем, и с Иркутской областью, и с Забайкальским краем — выполнялась одна и та же процедура учреждения нового субъекта федерации — объявлялся переходный период, после чего, собственно, и возникала новая правовая реальность. Принимался новый устав (по существу, региональная конституция), формировались новые органы исполнительной и представительной власти — назначали губернатора, избирали Законодательное собрание (в Забайкалье — краевую думу). Новая Иркутская область возникла с 1 января 2008 года, новые органы власти сформированы до 1 января 2009 года.
Собственно, из-за объединения срок полномочий областных депутатов прошлого созыва был сокращен на один год, с пяти лет до четырех. И Законодательное собрание у нас сейчас не пятого созыва, если считать с момента учреждения ЗС в 1994 году, а первого — так везде официально пишется и говорится. В связи с этим непонятно, почему в 2009 году отмечалось 15-летие ЗС Иркутской области.
В 2008 году в рамках формирования новых органов власти объединенного субъекта РФ был назначен и новый губернатор Игорь Есиповский — правда, его правовая новизна была не столь очевидна для большинства, так как Александр Тишанин ушел в отставку «по собственному желанию», но не по доброй воле. Но все же — формальности по срокам были соблюдены и здесь. Другое дело, что в Красноярском или Забайкальском краях переназначили прежних губернаторов — но все равно они прошли такую же процедуру.
Сказанное означает, что Иркутская область, как и все субъекты федерации, где прошли объединительные референдумы, в государственно-правовом отношении начала отсчет своего существования по новой шкале и о 75-летнем юбилее не может быть и речи. Тем не менее даже пять лет назад, в 2007 году, в переходный период к новому субъекту федерации, когда референдум был еще у всех на слуху, все же состоялось скромное (не в пример нынешнему) празднование 70-летия Иркутской области. Но до 1 января 2008 года подобный юбилей еще имел отношение к существующему, а не бывшему субъекту — так сказать, на прощание. Хотя и тут Александр Тишанин рисковал — затевать празднование 70-летия означало ревизовать всю официальную философию объединения (ведь речь в таком случае шла бы как раз о поглощении) и тем самым серьезно обидеть жителей Усть-Ордынского округа. Кстати, сейчас в Забайкальском крае никто и не помышляет праздновать 75-летие Читинской области (во всяком случае, как реальности, а не административно-территориального образования, канувшего в историю). А вот у нас — поди ж ты…
Кстати, в поведении тогдашнего губернатора угадывается еще одна — по-видимому, главная — причина сохранения за новым субъектом федерации названия одной из его составных частей: Тишанин на самом деле воспринимал происходящее не как объединение, а как поглощение. Отсюда и нежелание дискутировать, и восприятие объединительных процедур, в том числе референдума, как сугубо командно-административного мероприятия, где «все как один, и никаких отклонений».
Объединившись с округом, Иркутская область изменила свои административные границы. И это еще один признак новой субъектности. Да, и до объединения избиратели Усть-Ордынского Бурятского автономного округа, как это и водилось в «матрешечных» субъектах РФ, участвовали в выборах губернатора Иркутской области и посылали своих депутатов в областной парламент. Но так же было и в других субъектах РФ, прошедших через объединение, и это не меняет факта, четко зафиксированного в правовом и политическом отношении, — после референдумов были созданы новые субъекты РФ. Значит, и праздновать «по старому летоисчислению» неуместно.
Строго говоря, слова о псевдоюбилее — вовсе не открытие, а прописные истины, хорошо известные правоведам-государственникам. Тут, по большому счету, и спорить не о чем. Тем удивительнее их молчание по столь важному вопросу. Быть может, в данном случае хочется лишний раз попраздновать и, соответственно, «не заострять» и «не поднимать». В таком случае и «поднимающих» недолго назвать «безответственными очернителями», стремящимися испортить «народный праздник».
Но ведь любая дата, любой юбилей немыслимы без понимания — а что, собственно, празднуем? И любовь к родному краю начинается с хорошего знания его истории, а не с ее искажения и замалчивания важных фактов, ухода от ответов на острые вопросы. И кто бы ни пытался давить в ответ «на голос» и «на мораль», это не отменит очевидного. Как в давние времена при виде самозванца сразу возникали пересуды: «А царь-то ненастоящий», так и в нашем случае — юбилей Иркутской области, конечно, можно провести, как говорится, невзирая ни на что, вопреки всему и не останавливаясь ни перед чем. Вот только куда деть привкус искусственности и фальши от еще одной непродуманной инициативы региональных властей? И может ли быть движение вперед, если практикуются подобные «фигуры умолчания»? Может ли быть искренним праздник, в основу которого положена неправда? И как выглядят органы государственной власти, вставшие (будем надеяться, невольно, по недоразумению, но все же…) на путь фальсификации региональной истории и государственно-правовой реальности?
Впрочем, Иркутская область-2 тоже близка к первой круглой дате своего существования — 1 января 2013 года ей исполнится пять лет. Это, конечно, не 75, но уже есть что отметить. Да и пять лет — возраст детства, все свершения еще впереди. И наконец, этот юбилей честнее, правдивее, реальнее, чем «мираж 75-летия». А насчет путаницы с названиями — еще раз: обращайтесь за разъяснениями к Александру Георгиевичу Тишанину, хотя он, похоже, хранит многие обстоятельства своего пребывания в губернаторской должности пуще военной тайны.
Юрий Пронин, «Байкальские вести», для ИА «Альтаир»