Лидер «Христианского государства» о «Матильде» и Поклонской: «Зреет духовно-гражданская война»
«Существует культура, которая оскверняет все»
«Матильда» расколола страну. Противники картины устраивают масштабные демонстрации, угрожают жечь кинотеатры, срывают предпоказы. Сторонники крутят пальцем у виска, призывают одуматься, а правоохранительным органам советуют взять ситуацию под контроль. Кажется, массовое безумие достигло своего пика. Члены радикально-православных организаций не скрывают своих намерений: «Мы предупредили, что кинотеатры будут гореть». 33-летний лидер «Христианское государство — Святая Русь» Александр Калинин заявил, что случится страшное, если верующий возьмется за меч.
Что связывает членов «Христианского государства» и депутата Поклонскую, кто спонсирует братьев и сестер радикальной общины, как становятся лидерами подобных ячеек — в откровенном интервью православного радикала Александра Калинина.
— Александр, давайте поговорим о вас. Известно, что вы живете в деревне в Липецкой области, но название деревни тщательно скрываете.
— Название указывать ни к чему. На самом деле я живу в разных городах. У нашей организации есть дома в Сочи, в Краснодарском крае, в Новороссийске, в Сибири. Я могу пожить в одном городе месяц, потом перебраться в другой. Иногда в Липецкой области задерживаюсь на полгода. Здесь у нашей организации пять домов, где живут мои братья и сестры. То есть те, кто примкнул к нашей организации.
— Вы женаты, дети есть?
— Я женат, у меня ребенок, который будет получать домашнее образование. Среди моих братьев есть доктора исторических наук, преподаватели, которые могут обучать наших детей дисциплинам, которые важны. У нас в Липецкой области на все семьи приходится 27 детей. И наши дети должны быть на голову выше тех, которые учатся в обычной школе.
— Вы живете общиной?
— Общиной это назвать нельзя. Каждая семья живет автономно.
— А почему тогда все в одном месте?
— Мы объединяемся по всей стране, чтобы православные люди не чувствовали себя одинокими. Благодаря «Матильде» в нашей ячейке уже официально зарегистрировались 4,5 тысячи человек. Мы проповедуем и путешествуем по разным городам России. Общаемся с монашествующими, прихожанами.
— На какие деньги вы живете?
— Мы проповедуем.
— И за это платят?
— Чтобы у нас была возможность действовать, работать, открывать офисы в регионах, мы принимаем пожертвования.
— Успешно?
— Нам хватает.
— И сколько выходит в месяц?
— Ну (вздыхает)… У нас 25 отделений по всей России. Чтобы каждый наш работник всего себя посвящал вере и служению народу, не думал, где ему заработать на хлеб, мы должны платить ему зарплату. У нас есть ряд иконописных мастерских, мы тратим деньги на аренду помещений, на топливо. В среднем в месяц выходит порядка 70 тысяч рублей на каждый офис.
— Выходит, около 2 млн рублей в месяц вы имеете от пожертвований? Среди ваших спонсоров небедные люди?
— Всякие есть.
— Фамилии назовете?
— Зачем? Я тех, кто жертвует, тоже прошу не называть фамилии. Соблюдать анонимность. Потому что, если я знаю, кто перевел ту или иную сумму, поблагодарю его. А если я говорю «спасибо», то уже от Бога благодарности ждать не придется.
— Ваши братья-сестры, которые поселились в Липецкой области, тоже живут на пожертвования?
— Каждая семья живет по своим возможностям — у одних есть собственный бизнес, у других — кафе, третьи живут сельским хозяйством. Все зарабатывают на жизнь своим трудом. Им пожертвования не нужны.
— В отличие от них вы живете исключительно на народные средства?
— Да. Потому что вся моя жизнь посвящена миссионерской деятельности. Проповедник и миссионер — это человек, который много путешествует. Сами понимаете, любая поездка — затратна. Вот люди мне и помогают: жертвуют на билет на самолет, на поезд. Народ хочет, чтобы я полностью был посвящен Божьему делу и не думал, где мне сейчас заработать деньги на проезд.
— Вы говорите о пожертвованиях, тем не менее в Интернете мы нашли страничку, где вы пишете, что занимаетесь торговлей акциями, облигациями, сырьем. Там же указываете свои методы работы: «краткосрочные спекуляции, среднесрочные инвестиции». Рассказываете о своем 7-летнем опыте работы на рынке.
— У меня действительно есть несколько предприятий, которые еще не закрыты. Я ведь раньше жил как все — получил высшее юридическое образование, работал, крутился в бизнесе. В Норильске, откуда я родом, у меня была своя юридическая контора, помимо нее я открыл ряд других предприятий, занимался инвестиционными проектами. Но в один день я все продал и уехал. Поэтому все, что вы находите в Интернете, датируется ранее 2012 года.
«Я пережил клиническую смерть»
— Что же вас заставило начать новую жизнь?
— Я пережил клиническую смерть. Это случилось в больнице, где мне делали операцию.
Об этом эпизоде своей жизни Александр рассказал довольно путаную историю в своем видеоролике. Якобы в 2010 году он с семьей отдыхал на море. Супруге Калинина сделали тату хной. Рисунок женщине не понравился, она попросила художницу исправить. Та в ответ потребовала двойную плату. Калинин отказался платить и ушел. А когда через 20 минут вернулся с деньгами, художница их не взяла: «Уже поздно. За это в течение двух дней ты умрешь». Через два дня Калинин почувствовал, что тело перестало ему подчиняться. В него будто вселился дьявол. Он начал крушить мебель. Разбил окно, стекло «перерезало до костей вены и артерии». Мужчину доставили в больницу, где с ним случилась клиническая смерть. Когда пришел в себя, чувствовал, что все еще одержим дьяволом. Обратился к священнику, который провел обряд изгнания дьявола. В какой-то момент Калинин увидел перед собой Иисуса Христа.
— И после этого вы решили стать проповедником?
— Да, после этого я изменился, стал проповедовать.
— Ваши поклонники считают вас гуру.
— Не то чтобы гуру. Просто я человек, который на 100 процентов посвящен Богу.
— Не думали стать священником?
— Есть призвание «миссионер», а есть призвание «священнослужитель». Я могу хоть сегодня рукоположиться в священники, потому что знаю службы, таинства. Но это ограничит меня — я ведь тогда буду привязан к приходу.
— Ваши проповеди — о том, что нельзя сквернословить, поднимать руку на близкого…
— Это все банально. Говорить о том, что нельзя материться, — это разве проповедь? Самая главная моя проповедь — как человеку осознать то, что мы все умрем. Смертную память надо в людях возрождать. Ведь когда человек вспоминает о своей смерти, он сразу думает, кого недолюбил, кому сделал плохо, перед кем провинился, начинает корректировать свою жизнь. Я пережил смерть и знаю, что нас ждет там.
— И что нас ждет там?
— Нас ждет большая ответственность и ответ. Нас ждет то, чем мы являемся сегодня. Если человек грешит, то там будет максимум грешником, если всю жизнь завидовал, раздражался, то останется и после смерти в том состоянии, и это называется адом. Ну ладно, не буду об этом больше. Очень длинная проповедь.
— Вы говорите, злиться нельзя, а сами злитесь на режиссера Алексея Учителя?
— На него никто не злится. Он несчастный человек. Так же думают и наши братья. Но нам еще больше жалко людей, которые могут пострадать из-за него. Поэтому мы стараемся сделать все, чтобы не было духовно-политического взрыва, который сейчас назревает.
— Назревает?
— Этого следовало ожидать.Если людей домучить еще больше, добить, может начаться что-то страшное. Потому что если верующий человек берется за меч — это все. Представляете, христианин берет меч и идет убивать тех, кого он любит. Потому что православный человек любит своих врагов, и если они на него нападают, он их убивает не потому, что он их ненавидит, просто выхода у него нет. Убьет и потом всю жизнь будет за них молиться. Любой православный хочет сидеть дома, молиться, созерцать мир, красоту земли, которую создал Бог. А мы не можем. Потому что вокруг нас существует культура, которая оскверняет все, где мы появляемся.
«С Поклонской нет смысла разговаривать. Мы по разные стороны одной баррикады»
— Вы знакомы с Натальей Поклонской?
— Не знаком.
— Хотели бы познакомиться?
— Какой смысл? О чем мы с ней будет разговаривать? На сегодня у нас настолько разные стороны одной баррикады, что дошло до конфронтации. Думаю, мы бы скомпрометировали ее, если бы были с ней знакомы. Нас ведь сегодня считают террористической организацией.
— Я думала, вы, наоборот, должны были объединиться на фоне борьбы за Николая Второго.
— Мы делаем свое дело, она свое. Она на своем уровне, мы на своем. Вот и все.
— Вас обвиняют в экстремизме, ведь именно от вашей организации рассылались письма в кинотеатры с угрозами. Вроде даже следственные органы вас проверяли?
— У меня есть 48 экспертиз, которые проводили в нашем отношении МВД разных регионов. Ничего не нашли. В наших письмах состава преступления не имеется.
— Но письма с угрозами ваши люди отправляли?
— Отправляли. Но эти письма были проверены, и состава преступлений в их содержании не нашли. В текст письма мы добавляли фирменную изюминку, употребляли слово «если». Я ведь тоже не дурак. Когда-то заведовал юрконсультацией, среди моих друзей много юристов, которые составляют грамотные письма. В письмах было лишь предупреждение, ни о каких угрозах речи не шло. Мы думали обратить внимание людей на то, что у них могут возникнуть проблемы.
В Воронежском, Липецком и Рязанском СК и ФСБ меня хорошо знают. Им нет смысла со мной встречаться, проводить обыск в моем доме, потому что все знают, где я нахожусь, с утра до вечера все мои телефонные разговоры записываются. Они поняли, что я не помогу им выйти на разыскиваемых людей, сам всех не знаю. Сейчас многих ребят, которые причастны к нам, очень жестко проверяют. Штудируют нашу переписку 3–4-месячной давности. Все наше участие в протесте фильма состояло только в написании писем кинотеатрам.
— Кстати, Поклонская выступала за проверку вашего сообщества.
— Она обязана была подавать разные заявления как депутат, чтобы не выглядеть неправильной. Но все эти поджоги — не ее метод борьбы. И не мой.
«Зреет духовно-гражданская война»
— Вы можете назвать имена и фамилии людей правоохранительным органам, которые готовы пойти на преступление, чтобы защитить честь покойного царя?
— Я знаю много людей, которые потенциально могут пойти на преступление. Но я постоянно призываю всех: мне ни о чем не заявлять, не говорить, письма не отправлять. Потому что я не хочу это знать и слышать.
— То есть вы умываете руки, не желаете быть причастны к этой истории?
— Если кто-то хочет что-то делать, пусть делает что угодно. Моя задача предупредить.
— Отговаривать вы никого не станете?
— Как я могу отговорить человека от того, что он решил защитить чью-то честь? Я хочу отговорить тех, кто провоцирует.
— То есть Учителя и Ко?
— Да, тех, из-за кого могут пострадать эти ребята. Зреет духовно-гражданская война.
«Таких Миронов Кравченко в нашей организации человек триста»
— Вы представляете вашу организацию мирной и тихой. Но главой «Христианского государства» в Москве является вернувшийся с Украины националист Мирон Кравченко?
— Таких Миронов Кравченко в нашей организации человек триста. Я имею в виду людей, которые состояли в «Правом секторе» (организация запрещена в России) или воевали на стороне ЛНР, ДНР, которые называют себя монархистами и националистами. Они не плохие люди, они ищут правду, им не безразлична Россия. Если человек постоянно ошибается, поднимается с колен и снова ищет правду — в этом нет ничего страшного. Недавно СМИ опубликовали фотографию Мирона Кравченко на фоне флага запрещенной в РФ украинской националистической праворадикальной организации. Ранее я этих карточек не видел. Но могу сказать, что в этом нет ничего страшного. Меня тоже недавно пытались сфотографировать в магазине на фоне каких-то непонятных личностей. Не удивлюсь, что завтра эта карточка появится где-то в СМИ и меня обвинят в чем угодно.
— То, что Миронов — националист, ни для кого не секрет.
— Мы, верующие люди, не должны верить тому, что у кого было в прошлом. Мы должны верить в то, что есть сейчас. Поэтому какая разница, что он делал раньше. Раньше мы все могли совершать кучу ошибок.
— Вы совершали ошибки?
— Все совершали кучу ошибок. Тем более нынешняя жизнь пропитана гонкой, кто больше украдет. Кто-то ворует у государства, кто-то еще у соседа — вся страна крадет. И я крал. Я вспоминаю то время и раскаиваюсь, оплакиваю ту часть своей жизни.
— Вы посмотрели «Матильду»?
— Я видел этот фильм. Мои знакомые пересняли мне его в кинотеатрах Владивостока с двух телефонов. Чтобы меня никто не обвинил, что я не мог что-то разглядеть с телефонов, поскольку там плохое качество, скажу, что снимали на дорогие телефоны с мощной камерой. Могу даже нарезать и скинуть кому надо, просто неохота этой грязью мараться. Я смотрел на перемотке. Мне хватило.
— Совсем не понравился фильм или есть удачные моменты?
— Там много тонких, гадких, подлых моментов, которые может понять только верующий человек. Простой человек этих колкостей не заметит и не поймет. А верующий человек сильно оскорбляется.
— Это единственный фильм, который вас оскорбил?
— Таких фильмов много. Когда-нибудь это надо было прекратить. Решили начать с этого гадкого фильма.
— Вы какие фильмы смотрите?
— Последний смотрел «Викинг» — о князе Владимире. Очень хороший фильм. Плохо о нем могут отзываться лишь язычники. В нем говорится, как князь Владимир пришел к Богу. До прихода к Богу он изнасиловал девушку. Но какая разница, каким он пришел к Богу? Просто до этого он был сатанистом, варваром, они именно так и живут. Самое главное, как он принял веру. Проливал слезы от своего покаяния. Особенно мне нравится тот момент в фильме, когда князь побежал крестить весь народ своей земли. Это необыкновенный момент. Иногда я перематываю фильм в конец, сам смотрю и реву.
— Если предположить, что завтра актер, который сыграл Николая, «прозреет», покается и прибежит к вам, вы бы его приняли в свою организацию?
— Конечно, его бы приняли. Иисус пришел не для праведников, а для грешников. Мы бы не просто приняли его в общину, мы бы любили его, дружили бы с ним и жизнь бы за него отдали. Дело в том, что я уже сегодня за него отдаю свою жизнь, потому что я рискую всем, что у меня есть, только для того, чтобы он одумался.
— Как я понимаю, ваши сторонники готовы сесть в тюрьму, только бы запретили «Матильду». Не глупо ли?
— Что плохого в тюрьме? Во-первых, люди устали от денежной гонки. А тюрьма освобождает человека от кредитов, от всех платежей. Во-вторых, в нашем случае человек попадет за решетку за поджог, порчу имущества, статья по таким делам мизерная — максимум год поселка или условно. За этот год совесть человека встанет на место, в его душе появится порядок, он сделал то, что мог сделать.
«Мы победим»
— Вашу организацию называют радикальной сектой.
— Мы такая же секта, как РПЦ. Мы ходим в наши храмы, служим в РПЦ, мы посещаем и общаемся с владыками РПЦ.
— Разве они вас принимают?
— Мы давно уже в РПЦ, но кто сейчас за нас скажет? Мы даже не озвучиваем фамилии тех людей, с которыми близко общаемся. Узнаете, о ком идет речь, когда о нас перестанут говорить как о террористах и все поймут, что мы хорошие, верующие, православные люди, которые устали от беззакония.
— Намекаете, что вас поддерживают высокие чиновники?
— Есть и чиновники, и «большие погоны». Я не кичусь этим, а хочу показать, что православных людей у нас в стране много. В некоторых регионах нам правительство даже выделяло участки земли для тренировок наших братьев и сестер.
— Что за тренировки?
— Речь идет о спортивных лагерях. Нам отдали территории бывших пионерлагерей, где мы тоже встречаемся. Понятно, что пока идет эта шумиха, стало сложно встречаться. Но кто был с нами изначально, все остались.
— Кто победит в этой борьбе?
— Мы победим. По телевидению уже прошли передачи на эту тему, многие ведущие занимают сторону Поклонской. Нас, конечно, никто не поддерживает, потому что нас сделали радикалами. Ну да ладно. Как я понял, Андрей Малахов на стороне Поклонской. Не явно, но процентов на 75. Также состоялся опрос, который выявил, что 67 процентов населения — за Поклонскую и 33 — за Учителя. (Здесь Калинин ссылается на открытый опрос, вывешенный на сайте одного из телеканалов, который, конечно же, не является репрезентативным соцопросом. Согласно же опросу фонда «Общественное мнение», 60% из тех, кто знаком с ситуацией вокруг «Матильды», одобряют решение Минкультуры разрешить прокат фильма. Противоположного мнения придерживаются 13% опрошенных. Затруднились с ответом 27% респондентов. — МК).
Это говорит о том, что сейчас ситуация с «Матильдой» будет затухать. А тушить ее будет правительственный гнев.