Что мешает Беларуси и России решить энергетический спор
Цены на топливо
В 2018 г. неприятным сюрпризом для российско-белорусских энергетических отношений стало появление темы торговли нефтепродуктами в повестке переговоров. Это произошло из-за резкого роста стоимости моторного топлива в России, который был вызван несколькими причинами:
1) в предыдущие годы рост цен на топливо был ниже уровня инфляции, так как в преддверии президентских выборов цены традиционно сдерживают;
2) рост цен на нефть на мировом рынке привел к росту НДПИ, а значит, себестоимости нефтепродуктов;
3) тот же рост котировок на мировом рынке делал экспорт нефти привлекательнее поставок на внутренний рынок.
В итоге на прямой линии с гражданами России Владимир Путин пообещал принять меры. Тогда вопрос решился договоренностью с нефтяными компаниями и понижением акциза на топливо.
Когда история с подорожанием топлива проявилась осенью, одним из способов решения проблемы стало насыщение внутреннего рынка нефтепродуктов. Для этого российское правительство решило прекратить поставки нефтепродуктов в Беларусь.
Обоснование такого решения со стороны российского кабинета министров было простое: Россия и так поставляет Беларуси 18 млн т нефти, из которой производятся нефтепродукты для внутреннего рынка и экспорта. А закупленные Минском нефтепродукты просто перепродаются в третьи страны по более высокой цене. По данным Белстата, с января по октябрь 2018 г. Беларусь импортировала из России 2,712 млн т нефтепродуктов по $395 за тонну, а экспортировала за тот же период 10,2 млн т нефтепродуктов по $538 за тонну. Определить, куда конкретно пошли российские нефтепродукты, фактически невозможно. Сам факт разницы цен привлекал внимание российского правительства.
Налоговый маневр
Второй по хронологии, но первой по значимости была проблема «налогового маневра» в нефтяной сфере РФ. Эта реформа предполагает сокращение экспортной пошлины на нефть и увеличение налога на добычу полезных ископаемых. К 2024 г. вся фискальная нагрузка перейдет «на скважину», а экспортная пошлина будет обнулена. Это автоматически приводит к тому, что на российском и белорусском рынках устанавливается мировая цена на нефть. Чтобы стоимость нефтепродуктов на внутреннем рынке не возросла, правительство вводит «демпфирующую надбавку» для российских НПЗ. Фактически это субсидии для нефтяных компаний, которые позволят им безболезненно сдерживать цены на топливо на внутреннем рынке.
Вопрос о «демпфирующей надбавке» для белорусских НПЗ и стал ключевым в российско-белорусских переговорах в 2018 г. В первых раундах переговоров российская сторона не отрицала необходимость компенсации Минску негативного эффекта от «налогового маневра». Однако стороны расходились во взглядах на форму подобных перечислений.
Москва настаивала на том, что это должны быть денежные межбюджетные трансферты. Беларусь считала, что нужно найти схему, сохраняющую статус-кво, когда стоимость импортируемой нефти будет, как и до 2019 г., оставаться ниже, чем на рынках третьих стран.
Оценки ущерба Беларуси от налогового маневра были разными. Министр финансов Максим Ермолович оценивал потери страны от маневра в $300 млн в 2019 г. А до 2024 г. – от $8 млрд до $12 млрд. Александр Лукашенко говорил, что в 2019 г. потери могут составить около $400–500 млн.
В реальности оценить негативный ущерб точно невозможно. Стоит помнить, что «налоговый маневр» – это снижение экспортной пошлины, а она рассчитывается Минфином на основе мониторинга средних цен на нефть сорта Urals за предыдущий месяц.
Так как цена нефти на год вперед неизвестна, неизвестны и экспортные пошлины, следовательно, нельзя подсчитать и ущерб от сокращения.
К тому же, ущерб от «налогового маневра» будет складываться для Беларуси из нескольких составляющих. Во-первых, возрастет сама цена на импортируемую из России нефть. Сейчас торговля идет по внутренним российским ценам. Так, например, средняя цена на российскую нефть сорта Urals на мировом рынке в августе 2018 г. была $71,72 за баррель, а средняя стоимость экспортированной в тот же месяц в Беларусь из России нефти составила $50,82 за баррель. Скидка делается за счет отсутствия пошлин между странами. Но если сама пошлина уменьшается, снизится и разрыв между ценами на нефть.
Во-вторых, снизятся поступления от «перетаможки». Сейчас Беларусь по данному механизму получает экспортные пошлины за 6 млн т нефти. Соответственно, меньше пошлина – меньше поступления в бюджет республики. Если предположить, что объем «перетаможки» рассчитывается равными партиями (500 тыс. т в месяц), то за 2018 г. Беларусь получила $770,9 млн. К 2024 г. инструмент «перетаможки» сойдет на нет, так как обнулится сама пошлина.
Наконец, по мере роста стоимости сырья белорусские нефтепродукты будут сталкиваться с ростом конкуренции на мировых рынках, а маржа от их реализации будет уменьшаться.
Газовый вопрос
Третьим аспектом российско-белорусских энергетических отношений является газовый вопрос. Минск настаивает на том, что Россия вышла на равнодоходность при поставках газа в Германию. Значит, в соответствии с межправительственным соглашением, действующий до 2031 г. контракт на поставку газа в Беларусь должен быть отменен, а цена должна быть установлена на уровне российских регионов плюс стоимость доставки.
Москва настаивает, что в межправсоглашении речь идет о системе равнодоходности, которая предполагает, что цены на российском рынке будут связаны и даже определяться ценами на европейском рынке. Такой системы в России нет. Более того, Беларуси был бы невыгоден такой переход, потому что де-факто это был бы такой же «налоговый маневр», только теперь в газовой отрасли.
Реформа привела бы не к снижению цен на газ до уровня российских, а к их росту до уровня европейских.
В настоящее время можно довольно уверенно говорить о следующих реалиях 2019 г.:
1. Из России в Беларусь будут разрешены поставки только тех нефтепродуктов, которые являются сырьем для химических предприятий. Бензин и дизель экспортировать в Беларусь, скорее всего, не разрешат до окончания «налогового маневра».
2. Стоимость газа для Беларуси будет снижена до $127 за тыс. куб. м с нынешних $132. Т.е. экономия при покупке 19 млрд куб. м в год составит около $95 млн.
Вопрос компенсации «налогового маневра» затягивается и потребует от сторон значительных компромиссов. Российская сторона уже фактически озвучила свои условия. Помимо актуализации договора о Союзном государстве и разработки соответствующей нормативно-правовой базы в экономической сфере, решить вопрос поможет переориентация экспорта нефтепродуктов на российские порты на Балтике или продажа НПЗ российским компаниям. Создание сторонами межправительственной рабочей группы свидетельствует о продолжении интенсивного переговорного процесса. Однако возможность достижения стратегических договоренностей в конечном итоге зависит от волевого решения глав государств.
Игорь Юшков