«Минский взгляд» на Евразийский союз: как укрепить нашу интеграцию?
Сказанное президентом тем более важно с учетом того, что назначение белорусского представителя Мясниковича в ЕЭК совпало с годом председательства нашей страны в Евразийском экономическом союзе, а значит существует уникальная возможность продвинуть «минский взгляд» на интеграцию. Дело в том, что 19 мая в Минске пройдет заседание Высшего Евразийского Экономического Совета с участием руководителей всех стран –членов, на котором предполагается принять стратегический документ по направлениям интеграции до 2025 года.
Вероятно, основным тезисом Лукашенко в ходе беседы с Мясниковичем была установка о том, что «Беларусь готова к реальной интеграции, однако без понуждения». Это значит, что в Минске никто не ставит под сомнение необходимость союза, однако существуют серьезные опасения того, что на этом пути Беларусь может столкнуться с давлением и поступиться национальными интересами. Ведь понятно, что сближение любых систем предполагает выработку неких общих правил и победителем в этой условной игре выступает тот, кто создал для себя наиболее приемлемые условия.
Например, по такому принципу де-факто строится европейская интеграция, которая возникла как объединение развитых государств Западной Европы, а все остальные желающие принимали принципы «джентельменского клуба». Да, можно сказать, что ЕС пытался ликвидировать дисбаланс в развитии, выделяя многомиллиардные дотации восточноевропейским странам, однако, во-первых, разрыв так и не был преодолен, а во-вторых, дотирование «новых членов» (которые сейчас не такие уж и «новые») прекращается с 2020 года, что вызывает крайнее недовольство Прибалтики, Польши и других государств.
В этой связи необходимо отметить, что Евросоюз все же представляет собой практически законченную форму политической и экономической интеграции с общим рынком, наднациональными органами законодательной и исполнительной власти. По идее, к такому уровню сближения должен стремиться и ЕАЭС, определенно учитывая на этом пути ошибки, допущенные Брюсселем. Однако до настоящего момента ЕАЭС, к сожалению, нельзя назвать даже полноценным экономическим союзом, основанном на классическом принципе «четырех свобод» — беспрепятственного движения людей, товаров, услуг, капиталов. Практически на всех направлениях существуют какие-то подводные камни и разночтения, сохраняются многочисленные изъятия, барьеры и ограничения.
Это если не говорить о том, что по-прежнему не создан единый энергетический рынок ЕАЭС, подключение к которому было важнейшим приоритетом Беларуси в присоединении к евразийской интеграции. Однако создание общего рынка нефти и газа постоянно откладывается, а эта сфера в отношениях Минска с российскими союзниками традиционно является очень болезненной. Кроме того, страны ЕАЭС периодически в произвольном порядке закрывают доступ на свои рынки для продукции других государств-членов, принимают национальные нормы, прямо противоречащие ранее подписанным обязательствам. И речь здесь идет не только о белорусско-российских недоразумениях, подобные казусы периодически возникают в отношениях Кыргызстана и Казахстана, Нур-Султана и Москвы и пр.
Естественно, такого рода сюжеты не добавляют оптимизма в отношении ЕАЭС иным государствам, которые потенциально могли бы стать участниками союза. В первую очередь, речь идет об Узбекистане, где весьма внимательно наблюдают за процессами евразийской интеграции, однако все с меньшим воодушевлением. На сегодняшний день в Ташкенте доминирует точка зрения о том, что более эффективный путь – это двусторонние договоренности со странами ЕАЭС, так как присоединение к союзу не предоставляет каких-то ощутимых преимуществ.
Фактически, если так пойдет дальше, то ЕАЭС может превратиться в некое подобие СНГ, которое конечно несет в себе определенные функции, однако по факту не является полноценным союзом с единой политикой на внешних рынках, хотя первоначально перед Содружеством стояли цели не только обеспечения «цивилизованного развода», но и формирования новой интеграционной группировки.
Естественным в этой связи является традиционный русский вопрос «Что делать?», и белорусское председательство в ЕАЭС может стать шансом форсировать интеграционное строительство. Совершенно понятно, что Беларусь, которая является государством с экспортноориентированной экономикой, как никто другой заинтересована в формировании единого экономического пространства с равными условиями для хозяйствующих субъектов. При этом доля стран ЕАЭС составляет более 50% от общего внешнеторгового оборота Беларуси, поэтому объективно Минск будет пытаться наращивать свои возможности за счет участия в союзе.
Во-первых, очевидно, что необходимо принятие поэтапной стратегии перехода к общим рынкам, а не только определения пиковых дат, когда это возможно сделать. Классическим примером здесь является судьба договоренностей об общем рынке нефти газа, который сначала планировали «запустить» в 2020 году, потом в 2024-м, а сейчас вообще к концу 2025 года, и каждый раз по мере приближения «часа Х» кто-то оказывается «не готов». Отсюда возникает запрос на поэтапное планирование и пошаговые действия, направленные на подготовку всех игроков рынка к новым условиям.
Второй вопрос — это цифровизация. Изменения в глобальной экономике, связанные с развитием науки и техники, цифровых технологий, предоставляют странам Евразийского Союза возможность для рывка, но одновременно образуют вызов формирования непреодолимого отставания от высокотехнологичных центров планеты. На настоящем этапе вложения стран ЕАЭС в НИКОР не превышают 1% ВВП и даже Россия на этом фоне выглядит достаточно бледно. Тем не менее, у Беларуси есть определенные успехи в виде Парка высоких технологий (ПВТ), аналогичные парки существуют в РФ, Казахстане, Армении. Активным сторонником цифровизации является новый премьер-министр РФ Михаил Мишустин, который фактически стоял у истоков формирования компьютерного рынка России, что открывает поле для совместной работы с учетом белорусских предложений.
Также важнейшей проблемой, от успешного решения которой зависит будущее Союза, является повышение полномочий ЕЭК. Совершенно недопустимой выглядит ситуация, когда базовые принципы ЕАЭС нарушаются национальными правительствами, что приводит к появлению «махновщины» вместо экономического союза. Очевидно, что государствам необходимо передавать часть полномочий на наднациональный уровень и вырабатывать механизм принуждения нарушителей к соблюдению общих правил по тому принципу, который существует в ЕС. В этом же контексте необходимо предусмотреть эффективный механизм евразийского арбитража с возможностью принятия юридически обязывающих решений.
В целом, думается, что ЕАЭС остановился на своего рода развилке развития: либо реальная интеграция, либо риторика об интеграции. При этом национальный протекционизм «по Трампу» могут позволить себе только очень сильные экономики, шанс для других – это формирование интеграционных союзов и хотелось бы, чтобы ЕАЭС на фоне иных объединений выглядел более эффективно и функционировал на принципах взаимной выгоды, так как отсутствие равенства – мина замедленного действия под любым объединением. Предпосылки для успешного развития евразийской интеграции существуют, вопрос лишь в политической воле для преодоления национального эгоизма.