Как Иван Грозный сватался к Елизавете I, а Кремль назначал лидера лейбористов мелким советским чиновником

Обмен грозными речами и заявлениями, которые мы наблюдаем сегодня между Москвой и Лондоном, не является чем-то уникальным для российско-британских отношений. Из-за нервной природы англичан они всегда носили истерический характер, знали пики и еще больше падений, вплоть до временного прекращения всяких дипломатических связей. Русских дипломатов огульно обвиняли шпионами и высылали из Англии целыми пароходами (105 человек со всем имуществом в 1971 году). Русские отвечали, но не в таких масштабах. Послы или замещавшие их лица взаимно подвергались арестам. Даже тогда, когда это было равносильно объявлению войны. Так произошло в 1708 году в Лондоне с послом Петра I Андреем Матвеевым. А в 1918 году такая же история приключилась в том же месте с советским представителем Максимом Литвиновым, которого арестовали в ответ на провалившуюся попытку осуществить госпереворот в Москве его коллеги - британского дипломата-шпиона Брюса Локкарта. Потом были ультиматум лорда Керзона (1923 год), взбудоражившее Британию фальшивое "Письмо Зиновьева" (1924 год), наш ответ Чемберлену (1927 год). Бумаг, речей, писем и заявлений, вроде того, что сделала в среду в парламенте британский премьер Тереза Мэй, было много с обеих сторон. Остановимся на самых оригинальных и экстравагантных из них – документах XVI и XX веков. Как Иван Грозный не поладил с Елизаветой I Да, русский царь Иван Грозный, перед которым трепетали его подданные и враги, состоял в переписке с женщиной. Только одной, но зато какой: королевой-девой, монархом Англии и Ирландии, Елизаветой I. С её именем связаны расцвет английской литературы, появление первых колоний, пиратские экспедиции, разгром испано-португальской Непобедимой Армады. Её руки добивались Филипп II Испанский, эрц-герцоги Фредерик и Карл Габсбурги, шведский кронпринц Эрик. И даже Иван Васильевич Грозный. Русский царь действовал прямо и решительно, даже требовательно. С 1562 года до своей кончины в 1584 году Иван Васильевич написал английской королеве одиннадцать посланий. Самым известным из них является письмо от 24 октября 1570 года. Царь, не стесняясь, устроил в нем выволочку своему адресату: Мы думали, что ты в своем государстве государыня и сама владеешь и заботишься о своей государевой чести и выгодах для государства, - поэтому мы и затеяли с тобой эти переговоры. Но, видно, у тебя, помимо тебя, другие люди владеют, и не только люди, а мужики торговые, и не заботятся о наших государских головах и о чести, и о выгодах для страны, а ищут своей торговой прибыли. Ты же пребываешь в своем девическом звании, как всякая простая девица". Иван Грозный, в частности, поставил на вид Елизавете I, что "английские купцы начали совершать над нашими купцами многие беззакония и свои товары начали продавать по столь дорогой цене, какой они не стоят". Английская королева Елизавета I не имела проблем с женихами, но замуж так и не вышла. Портрет Елизаветы I, автор неизвестен. Фото: www.globallookpress.com Царь возмутился порядками при английском дворе на том основании, что они отличаются от русских: "У всех грамот печати разные. Это не соответствует обычаю, принятому у государей, — таким грамотам ни в каких государствах не верят. У каждого государя в государстве должна быть единая печать". Иван Васильевич обвинил Англию во вмешательстве во внутренние дела своего государства, указав, что у задержанного русскими властями в Нарве английского купца Эдуарда Гудмена были обнаружены "многие грамоты, в которых о нашем государевом имени и нашем государстве говорится с презрением и написаны оскорбительные вести, будто в нашем царстве творятся недостойные дела". Царь постоянно упрекает королеву, что ее представители, хотя их принимают в Москве на высоком уровне, уклоняются от обсуждения важных государственных вопросов, предпочитая постоянно говорить о "мужицких торговых делах", и требует, чтобы она впредь присылала своими послами в Россию "достойных людей", с правильными грамотами и печатями. Гнев царя вызван, прежде всего, тем, что Елизавета I не проявила интереса к "тайным делам великого значения", о которых в устной форме должен был передать королеве её посланник Дженкинсон, проходящий в документе как Антон Якин. Речь шла о предложении вступить в брак и о предоставлении взаимного политического убежища. Переговоры на этот счет вел в Лондоне в 1569-1570 годах русский посол Андрей Сонин. Последнее наверняка потребовалось Ивану Васильевичу для того, чтобы проверить серьезность намерений другой стороны. Его подозрения оправдались: предложение о браке, ради чего все это и затевалось, было вежливо отклонено, а относительно убежища, в котором Иван Грозный, разумеется, на самом деле совершенно не нуждался, было дано согласие при условии, что царь будет себя сам содержать. Русский самодержец понял, с кем имеет дело: в Англии все решают купцы, которые думают только о своей выгоде. Какие-то небольшие надежды на обратное у царя, наверное, все-таки были, во всяком случае в отношении королевы, но в этом письме он с ними расстался. Она не лучше остальных, коль скоро "то дело отложила в сторону, а вели переговоры с нашим послом твои бояре только о торговых делах, управляли же всем делом твои купцы - сэр Ульян Гарит да сэр Ульян Честер". Тут-то и назвал русский царь английскую королеву "простой девицей", и, сказав это, заговорил со своим английским визави на понятном ей и её соотечественникам языке: И если уж так, то мы те дела отставим в сторону. Пусть те торговые мужики, которые пренебрегали нашими государскими головами, и государской честью, и выгодами для страны, а заботятся о торговых делах, посмотрят, как они будут торговать! А Московское государство пока и без английских товаров не скудно было. А торговую грамоту, которую мы к тебе послали, ты прислала бы к нам. Даже если ты и не пришлешь ту грамоту, мы все равно не велим по ней ничего делать. Да и все наши грамоты, которые до сего дня мы давали о торговых делах, мы отныне за грамоты не считаем". Товарищ Макдональд, вот вам билет в Кыштым Прошли века, мир до неузнаваемости изменился, но люди при этом остались теми же, остались в нем Россия и Англия, которым приходилось взаимодействовать друг с другом. Воевать. Вступать в ситуативные союзы. Очаровываться и разочаровываться. Документ, о котором сейчас пойдет речь, появился в середине 20-х годов ХХ века. Это постановление Секретариата ЦК ВКП совершенно курьезного характера и огромного политического значения, так как эта бумага серьезно отразилась на советско-британских отношениях. Текст документа чисто фарсовый: "Назначить т. Макдональда секретарем Укома в Кыштым, обеспечив проезд по одному билету с т. Уркартом. Т. Томского назначить премьером в Лондон, предоставив ему единовременно два крахмальных воротничка". Товарищ Макдональд - это один лидеров и основателей Лейбористской партии Джеймс Рамсей Макдональд, несколько раз занимавший пост премьер-министра Британии и однажды - главы её МИД. Товарищ Уркарт – это Лесли Уркарт, крупный английский бизнесмен, прикипевший к России и желавший также вести дела и с СССР. В городе Кыштым на Урале до октябрьского переворота находились его предприятия, а в советские времена - концессия. Товарищ Томский – крупный советский профсоюзный деятель, член Политбюро, возглавлявший в 1922-1929 годах Всесоюзный центральный совет профессиональных союзов (ВЦСПС). Британскому премьеру, лидеру лейбористов Джеймсу Рамсею Макдональду в Кремле прочили карьеру мелкого советского чиновника на Урале. Фото: www.globallookpress.com Об этой удивительной истории мир узнал благодаря Борису Бажанову, написавшему о ней в своей книге "Воспоминания бывшего секретаря Сталина". Она вышла в Париже в 1930 году после побега её автора из СССР в 1928 году. Этот неглупый и быстро раскусивший коммунистических вождей - и чего от них можно ожидать - человек был в 1923-1927 годах видным сотрудником аппарата ЦК ВКП (б) и личным секретарем Иосифа Сталина. В эти годы он секретарствовал на заседаниях Политбюро. На одном из его заседаний обсуждалась ситуация с выдавливанием из СССР английской компании "Лена Голдфилдс", которой были отданы в концессию – как и в царские времена - знаменитые золотые россыпи на реке Лена. После революции всё там пришло в упадок и было разрушено. С введением НЭПа большевики предложили англичанам эти россыпи в концессию на очень выгодных условиях: компания должна была ввезти новое оборудование, наладить производство, получив право располагать почти всем добытым на них золотом. Стороны договорились, однако в договоре по настоянию Москвы появился пункт, что добыча золота должна превышать определенный минимум в месяц, и если этот минимум достигнут не будет, то договор расторгается и оборудование переходит в собственность СССР. Англичанам объяснили, что советские власти не хотят, чтобы по каким-то причинам прииски были заморожены, отсюда и этот пункт. Дело пошло. Из Англии было ввезено дорогое и сложное оборудование, английские инженеры наладили работу, но, когда всё заработало в полную силу, рабочие приисков "вдруг" объявили забастовку. Они потребовали, чтобы английские капиталисты увеличили заработную плату … в 20 раз, и выдвинули еще целый ряд нелепых и невыполнимых требований. Представители компании бросились к местным советским властям, которые разъяснили капиталистам, что в СССР власть рабочая, и трудящиеся вольны делать все, что считают нужным. Переговоры с профсоюзом провалились, рабочие не шли на уступки, добыча золота прекратилась, и Главконцесском расторг договор с "Леной Голдфилдс". Английские капиталисты поняли, что их дурачат, и обратились за защитой к своему правительству. Вопрос обсуждался в Палате общин. Лейбористская партия и её лидер Макдональд занимали в то время прокоммунистические позиции. Они ликовали: вот, наконец, появилась страна, где рабочие могут поставить алчных капиталистов на колени, а её власти защищают интересы трудящихся. Процитируем дальше дословно автора мемуаров: "В результате прений английское правительство обратилось к советскому с нотой. Нота обсуждалась на Политбюро. Ответ, конечно, был в том же жульническом роде, что советское правительство не считает возможным вмешиваться в конфликты профсоюза с предпринимателем - рабочие в Советском Союзе свободны делать то, что хотят. Во время прений берет слово Бухарин и говорит, что он читал в английских газетах отчет о прениях, происходивших в Палате общин. Самое замечательное, говорит Бухарин, что эти кретины из рабочей партии принимают наши аргументы за чистую монету; этот дурак Макдональд произнес горячую филиппику в этом духе, целиком оправдывая нас и обвиняя Компанию. Я предлагаю послать товарища Макдональда секретарем Укома партии в Кыштым, а в Лондон послать премьером Мишу Томского. Так как разговор переходит в шуточные тона, Каменев, который, председательствует, возвращает прения на серьезную почву и, перебивая Бухарина, говорит ему полушутливо: "Ну, предложения, пожалуйста, в письменном виде". Лишенный слова Бухарин не успокаивается, берет лист бумаги и пишет: Постановление Секретариата ЦК ВКП от такого-то числа. Назначить т. Макдональда секретарем Укома в Кыштым, обеспечив проезд по одному билету с т. Уркартом. Т. Томского назначить премьером в Лондон, предоставив ему единовременно два крахмальных воротничка". Лист идет по рукам, Сталин пишет: "За. И. Сталин". Зиновьев "не возражает". Последним "голосует" Каменев и передает лист мне "для оформления". Лидер лейбористов становится антикоммунистом Этот уникальный документ Бажанов захватил с собой, когда бежал из СССР. Находясь в Британской Индии, куда он добрался с приключениями из Ирана, он передал его местному министру внутренних дел, рассказав о том, как это постановление появилось. Документ с пояснениями ушел в Лондон и, казалось бы, канул в лету. Газеты его не опубликовали, все было тихо, никакого скандала. Позднее Бажанов спросил у высокопоставленного представителя английских спецслужб, а что же все-таки стало с той взрывоопасной бумагой. Помощник начальника СИС этого, к своему удивлению, не знал, но пообещал выяснить, и вот что через некоторое время он рассказал бывшему личному секретарю Сталина. Предоставляем вновь ему слово: "Документ, прибыв в Лондон, попал прямо к премьер-министру. Вместо того, чтобы передать его в печать, премьер-министр поступил гораздо остроумнее. Он вызвал начальника Интеллидженс Сервис и сказал ему: "Будьте добры, попросите аудиенцию у лидера оппозиции, мистера Макдональда. В личной встрече передайте ему лично, в собственные руки, этот документ, который я получил. Я считаю, что так как этот документ касается лично мистера Макдональда, он должен быть передан лично ему". Начальник Интеллидженс Сервис так и сделал. Документ произвел на Макдональда чрезвычайное впечатление. Макдональд был человек не такого уж блестящего ума, но глубоко порядочный. Он был создателем и бесспорным лидером английской социалистической партии. Он питал полнейшее доверие к русскому большевизму и всячески его поддерживал бескорыстно и убежденно. Теперь он узнал, что о нем думает Москва, и узнал из совершенно бесспорного документа. Он очень сильно переживал этот удар, на некоторое время отошел от дел, уехав в родную Шотландию, но переварив все, стал таким же убежденным антикоммунистом"… Политическая биография Макдональда после почтения этого письма, даже если, предположим невероятное, что Бажанов всё это выдумал, полностью подтверждает происшедшую с ним метаморфозу. В 1931 году бывший лейбористский вождь возглавил коалиционное правительство с консерваторами, передав им большинство министерских портфелей. Это было небывалое правительство тори и социалистов на базе антикоммунизма. Неустанной борьбой внутри рабочей партии Макдональд постепенно перевел её большинство с прокоммунистической позиции на антикоммунистическую. Так английская разведка "реабилитировалась" перед Макдональдом за "Письмо Зиновьева", председателя исполкома Коминтерна, - фальшивку, благодаря которой английским правящим кругам удалось на время лишить лейбористов власти. Когда они вернулись в неё, они были уже другими. Перспектива оказаться на Урале мелким советским чиновником быстро отрезвила их лидера, сделав его антикоммунистом.