«Я стал только сильнее, и сломать меня будет тяжело». Как Кокорин и Мамаев живут в колонии?
Александр Кокорин и Павел Мамаев, осужденные за участие в двух драках в центре Москвы, впервые появились на телевидении — в исправительной колонии их навестила ведущая программы «Вести» Ольга Скабеева. Там им предстоит просидеть до осени — Мамаева выпустят 6 ноября, Кокорина — 7 декабря.
В бараке спят 22 человека. Двухъярусные койки, смена белья раз в неделю. Мамаева и Кокорина определили в барак для так называемых благонадежных преступников, которые не нарушают местный режим, — сказала Скабеева в репортаже.
Вместе с футболистами в общежитии соседствуют малолетний убийца и мошенник. Телефон по карточке, Интернета нет, зато можно тренироваться по 1,5 часа в день — в колонии есть футбольное поле.
— Мы вышли на таких эмоциях, что остановиться не могли, — признался Мамаев. — Играли полтора часа вообще без остановки.
— Это огромное чудо, что поле есть, — согласен Кокорин. — Мне кажется, это не во всех колониях находится. Понятно, что там нет стадиона огромного масштаба, но то, что здесь есть поле такого качества и такой спортивный городок, — лично я был в восторге.
В колонии футболисты будут работать в швейном тюремном цехе по 8-часовому рабочему дню, 6 раз в неделю. Зарплата Кокорина и Мамаева будет составлять 11 280 рублей (9300 — после вычета налогов). Шить игрокам не придется. Скабеева уточнила, что оба будут работать упаковщиками одноразовых костюмов.
По словам директора колонии, особого рациона у Кокорина и Мамаева нет — они питаются тем же, что и остальные осужденные: «Шампанское сюда нельзя. Алкоголь запрещен. Даже квас нельзя». Скабеева уточнила — обед в колонии по расписанию с 12 до 14 часов: «Сегодня в меню перловый суп с мясом, макароны, котлеты и кисель». Есть магазин, в котором можно заказать продукты с воли. Вот список Мамаева.
— Я на воле не ел никогда колбасу, шоколадки. Позволял себе редко. Здесь есть возможность. То есть мы следим за весом, да. Стараемся всегда. Причем не знаю, как модели, — признался Кокорин.
Как тюрьма изменила жизнь игроков?
Отвечает Кокорин:
— Колония как раз дает понимание о том, что за содеянное тобой ты находишься здесь, и ты исправляешься, и у тебя есть понимание, что ты должен делать в СИЗО. Вот у меня такого понимания не было. Естественно, какие-то ценности, которые были, ты просто еще больше понимаешь и понимаешь, чем тебе ценна жизнь. Чем ты хочешь заниматься. Как ты скучаешь по родным и близким. Лишний раз уже никуда не пойдешь, уже подумаешь, надо тебе это или нет. Даже в свой выходной.
Мамаев согласен.
— Если кто-то ждет от нас слез и так далее, этого все равно не будет. То, что на судах говорили, что мы смеемся, еще что-то. Мы не будем плакать, чтобы вся страна радовалась, что вот попали в эту ситуацию, и здесь мы будем такими же, как были на свободе, старались быть всегда на первых ролях; так же и здесь мы будем вносить свой вклад, не знаю, насколько это возможно, в развитие спорта в колонии.
На мой взгляд, я стал только сильнее, и сломать меня будет дальше, я считаю, очень тяжело. Не могу сказать, что невозможно. Но очень тяжело. Потому что ту школу, которую прошли мы здесь, каждый из нас, — я не думаю, что мы бы смогли ее получить на свободе. Как для мужчины это был огромный урок и такой как бы путь. У кого-то это, допустим, какая-то болезнь, у кого-то еще какие-то обстоятельства. У нас получилось так. Можно выйти отсюда вообще человеком, который уже будет не человек, понимаете?