К 100-летию Марио дель Монако
27 июня исполнилось 100 лет со дня рождения великого итальянского певца, драматического тенора Марио Дель Монако. Об основных вехах его творческого пути с краткой характеристикой исполнительской манеры можно прочитать в словарной статье об артисте, опубликованной несколько лет назад на страницах нашего журнала, к которой мы и отсылаем читателей. Там же приведены фрагменты некоторых мыслей певца об оперном искусстве.
Сегодня есть прекрасный повод продолжить разговор о нём. Когда-то давно, в середине 50-х годов, в пору расцвета карьеры Дель Монако его старший современник, блестящий тенор и неутомимый летописец оперного искусства 1-й половины 20-го века Джакомо Лаури-Вольпи, сравнивая в своей знаменитой книге «Вокальные параллели» Дель Монако с другим ярким драматическим тенором Джованни Мартинелли, писал об артисте в таком ключе:
«Марио дель Монако не пожелал подражать кому бы то ни было. Он переживал неудачи, искал и колебался и, наконец, сам сделал себе голос. Этот голос, может быть, не слишком гибок и довольно настойчиво бьет по барабанным перепонкам, но это тот самый голос, который певец сформировал у себя в соответствии со своим темпераментом и своими творческими устремлениями. В алмазной твердости его звука кроется причина, побудившая нас сравнить этого певца с Мартинелли…»
Далее Лаури-Вольпи, ссылаясь на выступление певца в «Джоконде» на сцене барселонского театра «Лисео» (вероятно, речь идет о спектакле сезона 1946/47 гг.), неожиданно утверждает, что якобы именно эта «неудача» поставила артиста перед дилеммой:
«либо уйти совсем, либо проложить себе совершенно другой путь, сосредоточившись на узком и специфическом репертуаре. Упорно выполняя намеченный план, он поставил перед собой задачу – выковать голос для партии Отелло… Проявив невероятное упорство, он достиг цели».
Вот такой пассаж. С легкой руки Лаури-Вольпи, известного как своим глубоким знанием истории вокала и проницательностью, так и субъективизмом, констатация брутальности Дель Монако и его довольно узкой вокальной специализации стала чуть ли не хорошим тоном у многих любителей вокального искусства. Так можно ли вслед за мнением Лаури-Вольпи считать Дель Монако певцом чуть ли ни одной роли? Полагаю, что с высоты нашего времени ответ очевиден – нет! Репертуар артиста включал около 40 оперных партий в диапазоне от Герцога до Отелло. Были среди них, конечно, и проходные, и не вполне подходящие его темпераменту (а у кого их не было?). Какие-то роли неотвратимо уходили из его репертуара, другие сопровождали всю жизнь. И в каждой он находил свои краски, отнюдь не только громогласные. Безусловно, певец тяготел на сцене к страстным драматическим чувствам и аффектам, но умел проявлять благородство и сдержанность. Впрочем, дело даже не в этом. В его искусстве чувствовалась сильная художественная личность! И вообще – чем дальше, тем яснее в окружающем нас мире ощущается многогранное величие выдающихся титанов золотого века вокала середины прошлого столетия, к коим без сомнения принадлежит Марио дель Монако.
Среди заслуг замечательного итальянского певца есть и еще одна, особенно важная для нас. После своих триумфальных московских гастролей 1959 года, Дель Монако приложил немало усилий, чтобы пригласить восхитившую его в партии Кармен Ирину Архипову на гастроли в Италию, прошедшие с огромным успехом. Все эти события положили начало плодотворному сотрудничеству двух вокальных школ – итальянской и советской. Вскоре лучшие наши певцы отправились на стажировку в Милан, а затем в 1964 году последовали исторические обменные гастроли Ла Скала и Большого театра.
В своих заметках «Памяти Дель Монако» Ирина Архипова пишет, что певец, вспоминая свой приезд в Москву, как-то сказал: Это был контакт сердец», и заключает: «Так что же оставляет миру великий певец? Может быть свое сердце?»…
Нынче, отдавая дань замечательному артисту, хочется вновь послушать его голос. Я предлагаю читателям три записи. Среди них не будет хрестоматийных Отелло или Шенье, Хозе или Канио – это знают все. А вот арию Cielo e mar из «Джоконды» Понкьелли, особенно после столь грозного пассажа-обвинения Лаури-Вольпи, я, полагаю, будет послушать интересно и поучительно. Затем блестящее исполнение Amor ti vieta из «Федоры» Джордано и, наконец, закончим неожиданным и элегантным «Павильоном» из «Веселой вдовы» Легара в дуэте с Джанной Галли, некогда весьма популярной, но рано ушедшей со сцены певицей.
Данная запись «Джоконды» 1957 года (издана фирмой DECCA в 1958 году) признана одной из лучших среди весьма обширной дискографии этой оперы, насчитывающей порядка 80 «живых» и студийных версий. Дирижер Д. Гавадзени, солисты А. Черкуэтти (Джоконда), М. дель Монако (Энцо), Э. Бастианини (Барнаба), Ф. Коссотто (Лаура), Ч. Сьепи (Альвизе), Ф. Сакки (Слепая). Оркестр и хор фестиваля Флорентийский музыкальный май.
Запись арии Лориса из «Федоры» сделана в 1956 году (издана фирмой DECCA в 1959 году) и входит в сольный альбом Дель Монако (дирижер А. Эреда, New Symphony Orchestra of London). Позднее в 1969 году певец записал целиком партию Лориса под управлением Л. Гарделли с участием М. Оливеро и Т. Гобби. Эту «Федору», безусловно, можно считать лучшей среди записей оперы.
Sieh dort den kleinen Pavillon из большого Дуэта и романса Камилла и Валансьенны Mein Freund, Fernunft – Wie eine Rosenknospe (2-й акт) записан в 1967 году для телевизионной передачи «Una voce in vacanza» Итальянского Гостелерадио (RAI).