«Реакторы» летят на закат
Единственная в России частная пилотажная группа на реактивных самолетах «Реакторы» базируется на аэродроме в Орешкове под Воротынском.
Нам удалось побеседовать с двумя ее участниками, Антоном ВАРЕХОЙ и Антоном ПАВЛОВЫМ. Третий член авиагруппы, командир экипажа Владимир ЛИСНЯК, не смог присутствовать на интервью по уважительной причине – остался с маленьким ребенком в Москве:
— Каким задумывался проект «Реакторы» и как получилось, что вы заняли свою особую нишу на авиационном пространстве России?
Антон Вареха:
— Проект абсолютно для души. Почему именно мы? Гражданских пилотов реактивных самолетов на пространстве бывшего Союза наберется всего с десяток. Не каждый готов потратить немалую сумму денег для того, чтобы просто полетать. Есть гораздо более дешевые самолеты, к примеру, Як-18, который за час потребляет 40 литров топлива на сумму в две тысячи рублей. Реактивный «кушает» тонну, что обходится в 40 000.
Тут должно два фактора совпасть – финансовые возможности и безумное желание летать на этом типе самолета. Не то чтобы мы очень богаты, просто готовы вкладывать большую часть семейных денег в это дело.
Кроме того, групповой пилотаж намного сложнее индивидуального, то есть на определенном этапе захотелось еще вырасти в профессиональном плане.
— Почему у вас «Стрижи» на бейсболке (обращаюсь к Антону Варехе)?
Антон ПАВЛОВ:
— Вареха много работает, но авиация забирает у него все средства, и на кепку не хватает. Поэтому я попросил у летчиков этой группы фирменную бейсболку для друга.
А.В.: — Это шутка, конечно. Антон просто в приятельских отношениях со «Стрижами». А вообще мы сейчас хлопочем о том, чтобы эта пилотажная группа выступила на юбилее Калуги в следующем году. Все хотят, чтобы они прилетели в Калугу, но пока ни у кого не получилось.
— Что для этого нужно?
А.П.: — Мы будем стараться, но, кроме этого, нужно, чтобы наш губернатор и правительство области обратились к Минобороны России с официальным письмом. С нами все проще. Мы всегда готовы принять приглашение выступить.
— Как создавалась ваша группа? Кто как пришел к этому?
А.В.: — Опять же повторюсь, круг спортсменов-летчиков, пилотирующих этот тип самолетов, очень узок. Мы все друг друга знаем. Примерно в одно время, лет десять назад, мы заболели реактивными полетами. А познакомились в Ступине шесть лет назад.
Я начал летать в 2002 году в Подмосковье в аэроклубе. На разных типах, в основном на Яках. Участвовал в соревнованиях. Общий налет у меня — 1 052 часа. Затем пересел на L-29. С 2017 года мы тренируем групповой пилотаж.
Наш командир Володя Лисняк — сын военного летчика. Он тоже долгое время летал на Яках, а затем увлекся реактивными моделями. Это была его идея вместе с Вадимом Задорожным (основателем музея техники) и Борисом Осятинским (председателем фонда «Крылатая память Победы») устроить на нашей тренировочной базе в Орешкове еще и музей летающей военной техники под открытым небом.
А.П.: — У меня все сложнее и проще. Был в авиации с детства. Отец — человек от военной науки. Я учился в авиаклассе в Москве. Там мы строили планеры. Затем поступил в авиационный институт. На этом тема полетов прервалась. Студенческие годы совпали с распадом Союза, нужно было зарабатывать, а никакого распределения не стало.
В какой-то момент авиация ушла на двадцатый план, но неожиданно гены дали о себе знать.
Это вылилось в споттинг. Я начал фотографировать самолеты, систематизировать данные о них и увлекся военной авиацией. И так у меня завязались хорошие отношения с пилотажной группой «Стрижи». В один момент ребята из этой группы меня спросили: «Ты так хорошо знаешь историю авиации, а когда сам-то летать начнешь?»
Пинками и добрыми словами они меня отправили на аэродром. В тот момент я уже знал Володю Лисняка, он меня сагитировал пойти учиться, всячески помогал. Первый мой тип – это как раз L-29, на котором я сейчас и летаю. Без прелюдий. Так что мечты сбываются в любом возрасте.
— Как оно – впервые полететь в сорок лет?
— Когда у человека уже есть определенные обязательства в этой жизни — у меня бизнес, семья, трое детей, — ты понимаешь, что у тебя нет права на лихачество, плохое знание теории. Если ты на земле знаешь на 5, то в воздухе выполняешь на 3 – есть такое правило. Я человек организованный, многие вещи досконально изучил.
— Как получилось, что ваше летное увлечение совпало с увлечением супруги?
А.П.: — Мне очень повезло, что любовь к небу и любовь к жене совпали таким образом. Юля недавно начала летать. Ее отец тоже имеет отношение к авиации, так что морально, наверное, она была готова к этому.
Она вообще-то геолог и дизайнер. В этом году неожиданно для себя стала участвовать в соревнованиях по высшему пилотажу. Мужчины сказали: «Надо», потому что нужно было собрать определенное количество участников для авиагонок. Знаю, что она думала просто пролететь, но в процессе ее это так захватило, что решила посоревноваться. Юля Крылова, кстати, единственная из россиянок, кто летает на таком типе самолетов.
— Ради чего летаете? Сходны ли ощущения летчика с ощущениями парашютистов?
А.В.: — Летчики на самом деле прыгать с парашютом не любят. У нас шутят, что нормальный человек из исправного самолета никогда не выпрыгнет.
Летаем из спортивного интереса – совершенствуем летные навыки, двигаемся вперед в мастерстве.
Для меня это еще и романтика. Особенно если летишь на закате. На земле такую красоту не увидишь. Я уже не представляю, как можно жить без полетов. Честно говоря, даже перестал читать обычные книги и перешел на аудио, чтобы беречь глаза для прохождения медкомиссии. Также занимаюсь хоккеем, выполняю упражнения на пресс, которые помогают при перегрузках. Все мы ходим в зал, бегаем — ведем здоровый образ жизни.
— А у вас семья и полеты как-то стыкуются?
А.В.: — До того, как жена села со мной в кабину самолета, ее отношение к моему увлечению было, мягко говоря, не очень. Потом полетала и поняла, что это такая неизбежность, с которой нужно примириться…
Вопреки шутке моего друга Павлова, я не все заработанное спускаю на полеты — на жизнь остается, но супруга уже поняла, что я, скорее, не куплю себе новый автомобиль, а потрачу эти деньги на керосин.
— Детям ваша любовь к самолетам передалась?
А.В.: — Моя старшая четырнадцатилетняя дочка очень хочет полетать, но я пока держусь. Сын еще маленький, но уже конструирует самолеты из лего.
А. П: — А я уже посадил свою в кабину. Дочка сказала, что хочет, я, тряпка, не устоял…
— Почему в качестве базы был выбран аэродром в Орешкове?
А.П.: — Реактивная техника требует больших взлетно-посадочных характеристик для аэродрома. Орешково давало возможность получить в относительно хорошем состоянии бетонную полосу длиной 2 км, плюс отсутствие объектов инфраструктуры поблизости. В России нет больше ни одного такого места. Поэтому идея создания «Реакторов» во многом была связана с ним. Теперь мы так прикипели к Орешкову, что однозначно считаем себя калужской пилотажной группой.
— Проявляют ли интерес к тому, что делается на аэродроме, воротынцы?
А.П.: — Я хочу заметить, что поселок давно связан в авиацией. Люди это помнят. К нам приходят выпускники школ прошлых лет, они очень рады, что аэродром снова ожил.
Есть, конечно, те, кто против того, чтобы рядом с ними гудели самолеты. Просто в какой-то момент кто-то подумал, что все зарастет бурьяном, и здесь мы поставим свои дачи и дома. Но аэродром возродился. Не только потому, что мы такие — есть госполитика, направленная на возрождение малой авиации.
А мы хотим внести свой вклад в этот процесс. Сейчас в Воротынске при школе открыли авиамодельный кружок, для этого мы обучили сотрудника, бывшего летчика, местного жителя и привлекаем молодежь поселка к занятиям.
Знаете, смешно и обидно, когда юное поколение может перечислить американские военные самолеты, а свои не знает. Будем исправлять ситуацию, чтобы наши дети росли с пониманием того, что наша техника, которая сейчас находится в музее в Орешкове, спасла страну от краха.
Беседовала Елена ГУСЕВА.
Фото из архива авиагруппы «Реакторы».