Радист самой мощной антифашистской организации Германии жил на Урале
Тайны "испанского" дома
Есть в Челябинске дом, который краеведы называют "испанским". В 1939 году здесь поселились бойцы интернациональных бригад, ставшие рабочими тракторного завода. Домовая книга тех лет рассказывает о людях, на короткое время поменявших оружие на станки. Был среди этих жильцов и Альберт Хесслер.
Он страстно желал воевать против "коричневой чумы" в самой Германии. Осенью 1941-го в Москве, а потом в Рязани и Уфе его стали готовить к операции "В сердце Третьего Рейха". В те месяцы он часто писал жене - врачу заводской медсанчасти Клавдии Рубцовой, с которой обрел недолгое счастье.
Челябинская журналистка Лия Вайнштейн рассказала, как постепенно открывалось это имя. Клавдия Семеновна Рубцова, также ставшая в годы войны добровольцем, бережно хранила письма и фотографии мужа 35 лет. Возможно, они так и остались в ее личном архиве, если бы на заводе не начался поиск героев-антифашистов. Им занимался руководитель заводского литобъединения Ефим Ховив.
Он встречался и переписывался со многими участниками тех событий, среди которых были и немецкие антифашисты, писатель Юрий Корольков, рассказавший в своих книгах об участниках "Красной капеллы". Знакомясь с жильцами "испанского" дома, заводской исследователь вышел на Клавдию Семеновну, с которой оказался хорошо знаком и раньше, но не подозревал о ее волнующей причастности к истории, которой занимался.
В первую их встречу она почти ничего не рассказала - не было сил. Но потом они встретились вновь, и журналист увидел те самые письма и снимки.
А в 1970-х в Германию отправилась делегация челябинцев. Тогда Клавдия Рубцова и передала личную переписку учителю Карлу Шредеру, впоследствии издавшему книгу "Письма Клавдии". Во время этой поездки танкист-фронтовик Александр Соколов, руководивший заводской кинослужбой, много снимал. И этот материал лег в основу фильма "Встретимся в Берлине", создать который помогли кинематографисты Свердловской киностудии.
Кто вы, товарищ Оскар?
Какие же подробности открывались об "Оскаре"? Отец Альберта, перчаточный закройщик, был активным участником немецкого союза рабочих текстильной промышленности и дал сыну первые политические уроки.
Поводом для забастовки ткачей стали попытки снизить им зарплату. Когда бастующим было предложено возместить убытки, последовала мощная демонстрация протеста, возвращаясь после которой часть демонстрантов попала в засаду. Несколько человек пали под градом пуль.
Чтобы защититься от нарастающего фашистского террора, Альберт, вступивший в Союз борцов Красного фронта, основал рабочий стрелковый клуб, проводил дискуссии с членами демократической партии и социалистической рабочей молодежи, добиваясь единства действий. А позже, потеряв работу, организовал "Коммуну Большево", названную так в честь Советского Союза.
В черном списке нацистов он числился в группе "особо опасных", был арестован после очередной демонстрации. Вновь в полицейском участке оказался вскоре после провокации с поджогом Рейхстага, когда начались массовые аресты антифашистов. Но из-за путаницы имен был отпущен "по ошибке".
"Однажды вечером вдруг раздался звонок, и на пороге мы увидели Альберта Хесслера, - вспоминала немецкая антифашистка Гертруд Шрайбер. - Он сказал, что его преследуют. В эту ночь оставили его у себя. Несколько лет спустя я узнала от верной подруги, что Альберту удалось перейти границу, и он живет в Чехословакии".
Однако в 1934-м Хесслер возвращается в Германию, чтобы поддержать в Рурской области работу коммунистического союза молодежи. Поездка на учебу в Москву, предпринятая через год, становится для Альберта короткой передышкой.
На фронтах Гвадалахары
"С тревогой следили мы за угрожающим развитием событий, которые происходили в молодой Испанской республике, - написал в мемуарах "Мангейм-Мадрид-Москва" Гейнц Гофман. - Мы изучали испанский язык. Он всем давался с трудом. Но с каким упорством учил его Альберт Хесслер, с которым я был в одной роте! Трудно представить себе менее совместимые вещи, чем его саксонский диалект и испанский. Однако его природные способности и железная воля, которую я особенно ценил, дали свои плоды".
Весной 1937-го "Оскар" прибыл на сборный пункт бойцов-интернационалистов. Воевал он на Гвадалахарском фронте, командуя ротой батальона имени Ганса Баймлера XI Интернациональной бригады. В одном из его писем того времени можно прочитать: "Не все пули убивают. А была ли наша работа в фашистской Германии с постоянной угрозой быть схваченным гестапо менее опасной, чем здесь?"
Но пуля все-таки не миновала его. Во время боя он приказал фашистскому офицеру сдаться. Тот выхватил пистолет и несколько раз выстрелил ему в живот. Тяжелораненого командира вынесли с поля боя товарищи.
"В середине 1938 года меня перевели в Росас, городок на побережье Каталонии, - писал Гофман. - Там собирались надолго выбывшие из строя бойцы интернациональных бригад. На следующий день меня привезли в больницу в нескольких километрах от Парижа. Каково было мое удивление, когда, войдя в палату, я был встречен как старый знакомый.
- Гейнц, дружище! Ты жив?
Я не верил своим глазам. Больной, который с трудом поднялся с кровати, был Альберт Хесслер. Он… пытался меня приободрить, хотя сам не меньше нуждался в утешении: его часто мучили сильные боли, но он старался не подавать виду. Возможно, эта его забота в какой-то мере облегчала собственные страдания".
Теперь он - Гельмут Вигнер
В августе 1942 года Альберт Хесслер вновь вступил в смертельное противостояние с нацизмом - как и желал того, на территории самой Германии. Ночью с прифронтового аэродрома поднялся самолет, взявший курс на линию фронта.
Приземлившийся на оккупированной территории парашютист имел документы на имя Гельмута Вигнера. Добравшись через несколько дней до Берлина, он вступил в контакт со скульптором Куртом Шумахером и его женой Элизабет. Оба были друзьями руководителя антифашистской организации "Красная капелла" офицера люфтваффе Харро Шульце-Бойзена, которому, не зная о его двойной жизни, покровительствовал один из нацистских бонз Герман Геринг. Сами супруги Шумахер также работали на советскую разведку.
Впервые же неизвестный позывной "РТХ" дешифровщиками Абвера был пойман 26 июня 1941 года. Нацисты расценили его как попытку проложить новый канал связи из Западной Европы. Все разведывательные службы получили задание перехватить и расшифровать сигнал. Примерно в то же время гестапо стало называть связанные с Москвой разведывательные группы в Европе "Красной Капеллой". В нее входили армейские офицеры, солдаты, артисты и писатели, врачи, ученые, рабочие, служащие.
Последняя встреча
К осени 1942 года гестапо удалось проникнуть в подполье, начались аресты. Были инсценированы многочисленные процессы, на которых вначале вынесли 49 смертных приговоров. В декабре 1942-го повесили 11 активных членов "Красной Капеллы".
До конца 1943-го отправили на казнь еще 43 противника режима. Репрессивная машина набирала обороты, и за несколько месяцев палачи казнили около 600 антифашистов, среди которых были Альберт Хесслер.
"Вместе с коммунистами Куртом Шульце и Хильдой Коппи он передавал важную информацию об экономическом и политическом положении фашистской Германии, а также планируемых военных операциях, - отмечал Гейнц Гофман. - Предполагаю, он был среди тех семи бойцов организации сопротивления Харнака и Шульце-Бойзена, с которыми гестапо расправилось во время допросов, зарыв тела в безымянных могилах в окрестностях Берлина".
Имя Гельмута Вигнера не было найдено в "расстрельных" списках, поэтому точный день его смерти не установлен. Известно лишь, что его жестоко пытали.
"На длившемся до ночи допросе задавали вопросы об Альберте Хесслере, - вспоминал в своей книге вице-президент Академии наук ГДР профессор Хайрих Шеель. - Так как я его никогда не видел, для меня было легко оспорить знакомство с ним…
Два гестаповца провели меня в комнату, и навстречу вдруг встал Альберт Хесслер. Сомнения исключены. Нас разделяло 3-4 шага. Третий гестаповец стучал по столу, спрашивая: "Знакомы?"
Шесть пар глаз следили за выражением лица Альберта Хесслера. Он был плотный, коренастый. Сознание, что находится в руках убийц, нисколько не уменьшало впечатления силы, которая исходила от него. Он тряхнул головой и на любой вопрос ясно отвечал: "Нет". То же делал и я. Так тяжела была эта встреча, но одновременно и возвышенна. Это было прощание с бойцом, который уже смотрел смерти в глаза, наполняя своих товарищей силой, гордостью, мужеством и уверенностью".
Хесслер был посмертно награжден орденом "Отечественной войны" I степени.
Право быть с победителями
Даже к героям время бывает несправедливо. На Южном Урале, где Хесслер провел два счастливых года, редкий горожанин знает о нем. В известности он явно проигрывает другим разведчикам.
Лишь памятная доска на "испанском" доме служит напоминанием, да в заводском музее хранят материалы о нем. И за предоставленную возможность познакомиться с ними автор этих строк выражает благодарность его директору Надежде Диде.
Конечно, сейчас вряд ли возможно в полной мере почувствовать тот "привкус" времени. Но после знакомства с жизнью антифашиста остается ощущение, что самопожертвование интернационально по своей природе. А сам "Оскар" близок по духу нашему Павке Корчагину - цельностью натуры, верой в правоту своего дела, готовностью дорого заплатить за убеждения.
"Если народ страдает и жертвует за счастливую жизнь потоками крови и множеством юных и цветущих жизней, - размышлял Альберт Хесслер в одном из писем жене, - то мы должны быть вместе с воюющими сердцем и телом, нашими мыслями и всеми фибрами нашей души. Тогда, дорогая, у нас будет право быть счастливыми вместе с победителями".