После самострела
До сих пор рассуждения о международной изоляции Беларуси, о стране-изгое больше походили на фигуру речи.
«Власти явно засуетились»: политолог Валерий Карбалевич о последствиях истории с самолетом Ryanair. Чем дальше время отдаляет нас от момента воздушного триллера с самолетом компании Ryanair, тем больше появляется понимание некого важного рубежа, который перешла страна не только в отношениях официального Минска с Западом, но в белорусской политической жизни вообще. Наиболее проницательные эксперты предсказывали, что в действиях политического руководства Беларуси велика вероятность самострела, т. е. непродуманного действия себе в ущерб. И история с самолетом стала классической иллюстрацией подобного рода прогнозов, сработал эффект самосбывающегося пророчества. Если говорить о мотивах этой авантюры, то громко прозвучавшее по ОНТ «интервью» с Романом Протасевичем дало ответы на многие вопросы относительно того, зачем Лукашенко был нужен этот грандиозный скандал с самолетом. Рыдающий «враг», просящий милости и снисхождения от «Александра Григорьевича» — это тот политический дивиденд, который перекрывает все негативные последствия. Морально сломленный противник стал бальзамом на травмированную душу. И ради этого психологического экстаза пусть погибнет весь мир. Однако, получив психологическую сатисфакцию за пережитые дни стресса летом и осенью прошлого года, кажется, наступил момент отрезвления. Возникло ощущение, что теперь действительно вляпались. Лукашенко всю жизнь ведет политическую, идеологическую, дипломатическую войну с Западом. Он заявляет, дескать, чего бояться этих санкций, я с ними живу большую часть времени своего правления. И это правда. Но, кажется, теперь у Лукашенко подспудно, может быть на подсознательном уровне появилось ощущение, что он может эту войну проиграть. Во всех смыслах. И прежде всего — в массовом сознании. Причем, что принципиально важно, в сознании своих сторонников, номенклатуры, а также в среде людей политически нейтральных. До сих пор рассуждения о международной изоляции Беларуси, о стране-изгое больше походили на фигуру речи, политическую метафору. Закрытие воздушного сообщения Беларуси с Европой означает переход к новому качеству положения нашей страны в мире. В центре Европы образовывается «черная дыра». Судя по всему, новые санкции со стороны ЕС и США будут достаточно жесткими. Они еще не приняты, а психологический эффект от них уже есть. Это как раз тот случай, когда угроза не менее сильна, чем исполнение. Уже есть прямые экономические последствия воздушной изоляции. Это немалые потери бюджета, компании «Белавиа», минского аэропорта и т. д. Сильный удар нанесен въездному туризму. Что касается косвенных негативных эффектов, то их сложно подсчитать. Кто захочет инвестировать в страну, в которую не летают самолеты? Но речь не только об экономике. Беларусь исключается из ряда европейских организаций и программ: Евровидение, Европейский вещательный союз и пр. Вполне вероятно, что белорусский спорт на какое-то время будет исключен из многих международных соревнований просто по техническим причинам: из-за невозможности авиаперелета. Как белорусские сборные смогут участвовать в различных турнирах, предусматривающих игры в Беларуси? Вот чемпиона Беларуси исключили из хоккейной Лиги чемпионов. Скорее всего, то же самое произойдет с футбольными клубами. Ибо вряд ли кто-то захочет ехать в Минск автобусом или поездом. И вспомните, как в прошлом году говорили футболисты и хоккеисты: меня политика не интересует. Теперь политика пришла к ним. Также это огромный удар по человеческим связям. Теперь, чтобы попасть в Европу, нужно лететь через Москву, Стамбул или как-то еще. Показательно, что даже Казахстан мягко, но официально дистанцировался от Минска. Дескать, не вешайте на союзников ваши проблемы. Статус страны-изгоя уже почувствовали и еще почувствуют все белорусы. И это еще до введения новых экономических санкций ЕС и США. На страну медленно опускается «железный занавес». Здесь можно провести параллели с судьбой Слободана Милошевича. В 1996-1997 годах в Югославии проходили массовые митинги протеста против авторитарного режима тогдашнего югославского руководителя. Толчком послужили фальсификации итогов местных выборов. Но он выстоял. Потом Милошевич ввязался в войну со всем миром. И проиграл. После чего от него стали отворачиваться даже его сторонники. У оппозиции появился новый лозунг: «Он готов!». И в 2000 году под давлением народных протестов Милошевич был вынужден уйти в отставку. Но то была доинтернетная эпоха. Сегодня же в условиях информационного общества тем более не получится выдать поражение за победу. Судя по всему, Лукашенко интуитивно почувствовал, что оказался в роли Милошевича. И изо всех сил пытается выкрутиться. Впервые он пришел в парламент, чтобы с его трибуны как-то объясниться. Следом за ним там выступили премьер-министр, ключевые министры. Все это свидетельствует о чрезвычайной ситуации, в которой оказалась страна. Судя по всему, белорусское руководство не ожидало такой жесткой реакции международного сообщества на посадку самолета. Поэтому выступление Лукашенко создавало впечатление оправдания. Там прозвучало достаточно неожиданное признание: «В этой войне Беларусь не рассчитывает на победу». Появились первые признаки того, что официальный Минск пытается искать компромисс с Западом. Чтобы смягчить масштаб санкций, министр иностранных дел Владимир Макей встретился с западными послами. Появилась информация, что политзаключенным предлагают написать прошение о помиловании в расчете на амнистию. Власти явно засуетились. И это не от хорошей жизни. Но проблема в том, что если власти собрались посылать какой-то сигнал Западу, то он должен быть ясным и однозначным. Если речь идет об амнистии, то она должна быть частью политического тренда на либерализацию. Но ничего подобного мы не видим. Наоборот, репрессии продолжаются. Каждый день приходит информация о новых задержаниях, судах. И какой смысл амнистировать одних и одновременно сажать за решетку других политзаключённых? Или как можно искать компромисс с оппонентами, продолжая агрессивную риторику? Согласно просочившейся информации, тот же Макей во время встречи с западными послами пытался убедить их с помощью традиционного пропагандистского арсенала БТ. Не говоря уже о возросшем потоке нелегальных мигрантов в Литву с территории Беларуси. Пресс-конференция представителей ряда ведомств 14 июня стала очередным отчаянным шагом смикшировать санкции. Получилось не очень удачно. Никаких сенсаций и убедительных аргументов в пользу своей версии ее организаторами предложено не было. Видимо, козырной картой в этой игре было участие в пресс-конференции главного фигуранта скандала с самолетом – Романа Протасевича. Надо было показать мировой общественности, что он жив-здоров, никто его не пытает, он осознал свою вину и активно разоблачает оппозицию. Но никто не может объяснить белорусскому руководству, что для западной общественности такие приемы абсолютно неприемлемы. Принуждать политзаключенного говорить нужные тюремщикам слова и мысли – это с позиции европейских ценностей грубое нарушение прав человека, недопустимый способ морального, психологического давления. Поэтому эффект от появления Протасевича на пресс-конференции оказался обратным. Хотели, как лучше, а получилось как всегда. Взаимоисключающие сигналы свидетельствуют скорее о фрустрации, в которой пребывает политическое руководство, чем о продуманной политике.