Константин Устинович Последний: как генсек Черненко завершал эпоху «пышных похорон»
24 сентября 1911 года, 110 лет назад, родился Константин Устинович Черненко, предпоследний генеральный секретарь ЦК КПСС. Последний генсек, умерший в своей должности.
Он подытожил «эпоху пышных похорон»: с 1980 по 1985 год Центральное телевидение транслировало последние проводы трех генеральных секретарей, четырех членов и трех кандидатов в члены Политбюро. Советские небожители вымирали — но, с другой стороны, Черненко было только 73 года, Андропову — 69, Брежневу — 75. Дональду Трампу сейчас 75 лет, и он собирается баллотироваться на второй срок, Джо Байдену — 78 лет, и его избрали президентом США, а перед этим он выдержал тяжелейшую предвыборную гонку. Когда Рональда Рейгана выбрали на второй президентский срок, ему было 73. Он не жаловался на здоровье и вошел в историю как один из величайших президентов США.
В советские времена над геронтократами из Политбюро смеялись, «гонка на лафетах» была едва ли не самой невинной шуткой. Но для политических деятелей первого ранга он были не так уж и стары.
Их, наверное, хуже лечили. У них была тяжелая молодость, со временем это сказалось на здоровье. Да и образ жизни они вели нехороший — малоподвижный, без спорта, с ритуальными возлияниями. Но на фоне правителей других стран (Франсуа Миттеран баллотировался на второй президентский срок в 72 года) их возраст не кажется чем-то необычным. До того как этих людей победили болезни, они были энергичными, хваткими, быстрыми. Возглавив СССР, Андропов и Черненко выполняли свои обязанности через силу. Значительную часть тех 13 месяцев, во время которых Черненко руководил СССР, он проработал из Центральной клинической больницы, где иногда проходили и заседания Политбюро.
В историю Константин Устинович вошел как воплощение застоя, но при этом он был превосходным организатором, а в молодости и очень живым человеком. Живости в нем, пожалуй, было не в меру много: будущий генсек слишком часто разводился, оставляя бывших жен с детьми. В 2015-м в «Огоньке» было опубликовано заявление одной из них, слезно жаловавшейся в ЦК: «…Первая жена Нина где живет, не знаю. Вторая — Елисеева Фаина работает в одном из сельских районов Красноярского края. Третья — Левина Мария Михайловна проживает в Москве, и я живу в Москве, Каляевская, 12, кв. 3. Последняя жена проживает с ним в Пензе».
Итого пять жен — безобразно много для крупного партработника конца 40-х, когда в чести были семейные ценности.
Возглавив Общий отдел ЦК КПСС, Константин Устинович засекретил партийные архивы, а одновременно и свою личную жизнь. О том, что в 1948-м его не взяли в центральный аппарат ЦК с формулировкой «падок до женщин», стало известно только в перестроечные времена.
Но нелегкие дороги большого партийного начальника свели Черненко с возглавлявшим Компартию Молдавии Леонидом Брежневым. Брежнев оценил его деловые качества и организационную хватку, а то, что Константин Устинович был ходоком, Брежнева не волновало: он и сам любил и умел жить. Дальше по партийной лестнице они поднимались вместе. Черненко стал тенью Брежнева, его памятью и опорой, отсеивающим ненужное фильтром, — он ведал его почтой, готовил материалы к заседаниям Политбюро. Власть Брежнева крепла, карьера Черненко шла в гору — в 1978-м он стал членом Политбюро. Когда Черненко сменил Андропова, это расценили как победу консерваторов, но хозяйственные реформы готовились и при нем, и этому не мешало то, что он собирался реабилитировать Сталина.
В преддверии горбачевской эпохи сошлось много несовместимых друг с другом вещей: в частности, партийная элита хотела оставить все как есть, перестроив экономику. Глядя на Константина Устиновича Черненко, понимаешь, почему из этого ничего не вышло и почему у нас не получилось, как в Китае. Дело не в возрасте: мозг, мотор и душа китайских реформ Дэн Сяопин получил всю полноту власти в 1978-м, тогда ему было 74 года. А когда Черненко стал генсеком, китайцу уже исполнилось 80.
Причину этого, скорее, надо искать в более широком кругозоре и куда более богатом и драматичном жизненном опыте китайских лидеров. Дэн Сяопин 7 лет провел во Франции, работал на заводах «Рено», затем учился в Москве. Он воевал, в 52 года стал генеральным секретарем ЦК КПК. А затем упал с вершины партийной иерархии — над ним и его женой издевались хунвейбины, их сына они сделали инвалидом.
У Дэн Сяопина была биография выжившего в сталинских «чистках» старого большевика ленинского призыва. Это совпало с тем, что в Китае была жива древняя культура, ставшая народным образом мыслей. Созданный в VI веке до нашей эры трактат «Искусство войны», сборник изречений и речей Конфуция, «Дао дэ-цзин», «Чжуан-цзы» и многое другое легли в основу китайского здравомыслия и практицизма. Знаменитое изречение Дэн Сяопина: «Не важно, какого цвета кошка, лишь бы она ловила мышей» — вполне могло бы стать цитатой из знаменитого средневекового трактата «Тридцать шесть стратагем», который широко использует современный китайский бизнес.
Ничего подобного никогда не пришло бы в головы Андропова и Черненко — да и Горбачев думал по-другому.
Советским Союзом управляли твердокаменные догматики, чьей Библией был даже не «Капитал» Маркса, а «История КПСС». К ним относился и Горбачев, свято веривший, что национальный вопрос в Советском Союзе давно решен, — а тот, между тем, в скором будущем с ним и покончил. Константин Устинович Черненко был ярким, химически чистым образцом такого человека. Но он был хвор, да и времена уже менялись, и во времена Черненко правая рука не всегда ведала, что творит левая.
Секретарь ЦК КПСС, заведующий экономическим отделом ЦК Николай Рыжков, будущий соратник Горбачева и его премьер, во времена Черненко готовил экономическую реформу: государственная собственность должна была сосуществовать с кооперативной и частной. Снимался фильм Абуладзе «Покаяние», который стал одним из символов перестройки. Одновременно шли жестокие гонения на русский рок, и в партии восстановили ближайшего сталинского соратника Вячеслава Молотова. По своим внутренним убеждениям Черненко был сталинистом, но страну понемногу разворачивало в совершенно другую сторону. То, что дальше так жить нельзя и с экономикой надо что-то делать, тогда понимали и самые твердокаменные члены Политбюро.
Еще одной большой проблемой оказалось то, что и во времена Черненко, и после него СССР было чем гордиться.
Проблемы имелись — но была и могучая страна со второй в мире экономикой. В ней не наблюдалось тотальной нищеты, как в Китае, который получил Дэн Сяопин, где и пенсий-то не платили. СССР на равных разговаривал с США, он был космической, научной, военной сверхдержавой, просоветские режимы крепко стояли в Восточной Европе. Ничто не предвещало краха, глубинных проблем страны не видел не только Черненко, но и западные эксперты. Как с ними справиться, не понимали и будущие реформаторы.
Тяжело больной догматик не мешал тем, кто хотел что-то изменить, одновременно пытаясь сохранить преемственность и стабильность. Его историческую роль можно было бы назвать трагичной — вот только сам Константин Устинович едва ли это понимал.
Черненко был стопроцентным порождением советского века. Лично честным, осторожным, свято верящим в ставшую подобием религиозной истины политическую теорию человеком. При этом главной проблемой страны оказался не он, а то, что советский кадровый инкубатор перестал производить широко мыслящих, прагматичных и незашоренных молодых людей, которые могли бы сменить старую партийную гвардию.
В Китае к власти пришли реалисты, а СССР попытались реформировать идеологи с ярко выраженными гуманитарными наклонностями, и его конец был не за горами. Но если бы это напророчили Константину Устиновичу Черненко, он бы только посмеялся.
В его время Компартия, по словам Сталина, была «своего рода орденом меченосцев внутри государства Советского, направляющего органы последнего и одухотворяющего их деятельность».
То, что следующий верховный магистр меченосцев возьмет да и вынет орден из государства, а оно вскоре развалится, было бы вне понимания Константина Устиновича.