Невидимые феминистки: как левые проигрывают от продвижения гендерной повестки

  Невидимые феминистки: как левые проигрывают от продвижения гендерной повестки   Субкультура феминизма прочно инкорпорировалась в часть левого движения. Тема гендера заняла видное место в […]

Запись Невидимые феминистки: как левые проигрывают от продвижения гендерной повестки впервые появилась Рабкор.ру.

Невидимые феминистки: как левые проигрывают от продвижения гендерной повестки

Субкультура феминизма прочно инкорпорировалась в часть левого движения. Тема гендера заняла видное место в повестке многих левых партий и групп. Казалось бы, что плохого в том, что левые разбавят свою традиционную классовую риторику рядом модных постмодернистских тем, таких как экология, защита животных, права этнических и сексуальных меньшинств, ну, и конечно же, феминизмом. К тому же женщины составляют большую часть населения нашей страны и мира, так что логично ждать, что апелляция к женщинам даст политический успех.

Однако в реальности попытки симбиоза левого и фем-движений после 1980-х гг. дают плачевный результат, что требует своего анализа.

Как конструируется феминизм?

Книгу Кэролайн Криадо Перес «Невидимые женщины. Почему мы живем в мире, удобном только для мужчин» 2019 г. можно назвать «библией феминизма» сегодня.[1] Эта книга получила множества премий, наград, на нее принято ссылаться и цитировать. Она претендует на то, чтобы эмпирически доказать факт регулярного угнетения женщин почти во всех общественных отраслях. Женщины страдают из-за того, что в снегопад плохо убирают дворовые дорожки, здания проектируются без должного количества санузлов, автомобильные кресла не приспособлены для среднего женского роста, на женщин перекладывают домашнюю работу, не дают повышений на работе, меньше платят, не дают признания в науке и искусстве, реже избирают на политические должности и т.д. Женщины составляют большую часть человечества, поэтому они больше страдают от стихийных бедствий, роста преступности и секвестра социальных расходов.

Автор предлагает простые слагаемые решения этих проблем:

• Проинформировать всё общество о наличии у женщин определенных потребностей, словами Перес — «ликвидировать дефицит гендерных данных»;
• Назначать больше женщин на руководящие посты, особенно политические.

Несложно заметить, что вся фем-проблематика строится по следующему принципу: берется абсолютно реальная, существующая общественная проблема, указывается, что от этой проблемы «особенно страдают женщины» и всё – такая проблема становится гендерной.

Возьмем показательный пример – оплату труда. Всем известна статистика, что женщина в среднем получает меньше мужчины. По умолчанию кажется, что мужчине и женщине, делающим одно и тоже, назначается разный оклад. В реальности в развитом мире такой формы неравенства практически нет. Она имеет другу форму. На рынке труда имеется сегмент bullshit jobs: работы с низкой оплатой, высокой эксплуатацией, скотским отношением начальства, без каких-либо гарантий и перспектив. Большая часть работников этого сектора женщины. Но что первично: наличие в экономике сектора плохой работы или того, что на нее вынуждены идти женщины? Если мы установим гендерные квоты, и от такой работы будут поровну страдать мужчины и женщины, то проблема решится? Или может быть правы марксисты, которые предлагают уничтожить сегмент bullshit job повышением МРОТ, развитием трудового законодательства, усилением профсоюзов и трудовых инспекций?

Подобная ситуация характерна для подавляющего большинства примеров, приводимых Перес или другими фем-активистками. Реформа правоохранительной системы дает защиту от насилия (домашнего и уличного) каждому члену общества. Уборка улиц от снега начинается с городских магистралей, потому что в случае их коллапса в сугробах застрянут машины и мужчин, и женщин. Стандартизированный автомобиль, может по габаритам подходить высокой женщине и не подходить низкорослому мужчине. Нам всем без разницы пола требуется улучшение социальной политики, которая бы давала каждому гарантию трудового дохода или дохода от социального обеспечения.

Политическая манипуляция через гендерную повестку

Идеология феминизма как классическое марксово «ложное сознание» не является безобидным заблуждением. В упомянутой книге Кэролайн Перес есть показательный эпизод, где автор отвечает лидеру левого крыла Демократической партии Берни Сандерсу на его слова о том, что нельзя голосовать за Хиллари Клинтон только потому что она женщина. Перес утверждает обратное: можно и нужно. Клинтон защитила бы права женщин, потому что она представитель того же пола и знает женские потребности, а провал Клинтон в президентской гонке 2016 года объясняется просто – это мужицкий заговор, который вплел в свою паутину всех от Трампа и мужской политической элиты США, до простого избирателя-мужчины.

Перес не понимает, что мужчины и женщины, в подавляющем большинстве голосовали против Хиллари Клинтон не потому что она женщина, а потому что она явный выдвиженец оторвавшегося от народа, коррумпированного истеблишмента и корпоративно-финансового капитала, который своей некомпетентностью, жадностью и эгоизмом держит страну в экономической рецессии, равнодушно наблюдая как жизни миллионов американцев становятся хуже из года в год. Многие должны помнить самоуверенность Клинтон, убежденной, что контроль над политической машиной и щедрые корпоративные инвестиции гарантируют ей кресло      45ого Президента США, несмотря на сильный антирейтинг. Сексисты – это не избиратели, ненавидящие Клинтон, а те, кто призывают поверить ей на основании половой идентичности несмотря ни на что.

Похожее происходит и в российских реалиях, о чем рассказано, например, в рабкоровской статье «Политический постмодернизм: сектантская альтернатива вместо социалистической»[2]. В ходе выборов в Госдуму-2021 в одном из округов Москвы, в 205, сошлись кроме кандидата от власти два кандидата от оппозиции: Сергей Обухов от КПРФ и Алена Попова от Яблока. Оба кандидата претендовали на левого избирателя. Кандидат КПРФ построил кампанию на традиционной левой повестке улучшения социального обеспечения, подъема МРОТ, повышения качества медицины, борьбы с ростом цен. Кандидат от Яблока, ярая феминистка, решила построить всю кампанию на одном вопросе – на теме домашнего насилия. В дни голосования поддержать Сергея Обухова на участки пришли 34487 избирателей, Попову – 7842 избирателя.

Интересно, что часть левой тусовки, например, паблики «Логика прогресса — Социал-демократия», «Союз демократических социалистов», «Социал-демократический альянс» выступили за Попову, почему-то посчитав ее прогрессивной социал-демократкой. Дело не только в том, что фем-кандидат проиграла, проблема в том, что она оказалась в числе многих других нишевых кандидатов, оттянувших у основного конкурента власти часть поддержки. Спойлерский трюк и накрутка ДЭГ позволили власти оставить победу в округе за собой. И неразборчивые эсдэки внесли в это свой скромный вклад.

Надгендерная программа левых

Сказанное выше не значит, что проблемы гендерного неравенства не существует. Классики марксизма наглядно показали в своих исследованиях механизмы и источники закрепощения и угнетения женщин в исторической перспективе[3]. Реальный прогресс в вопросе гендерного равенства был достигнут только в XX веке и только в странах первого и второго мира. Женщины получили равный с мужчинами набор прав человека – гражданских, политических, экономических. Нельзя не отметить, что 90% работы по освобождению женщин было сделано большевиками и социалистами: возможность работать, получать равную оплату за равный труд, получать образование, делать карьеру, выбирать партнеров по браку и разводиться, планировать семью, уходить в декретный отпуск, пользоваться яслями и детскими садами. Даже в таком, казалось бы, частном вопросе, как домашнее хозяйство, чтобы способствовать освобождению женщин, большевики объявили войну «кухонному рабству», инициировав создание столовых по месту работы-учебы, включая знаменитые фабрики-кухни, предприятий бытовых услуг, запуск производства пищевых полуфабрикатов.

Несмотря на многовековую инерцию традиционализма, роль женщин в советском обществе претерпевала колоссальное изменение. Советский опыт во многом копировался левыми в западных странах. Не ритуальное воззвание к женщинам, а наличие актуальной и конкретной программы как сделать их жизнь лучше внесли свой вклад в успех левого движения.

Показательно, что идеология феминизма сама по себе едва ли может продемонстрировать пример политического успеха. Ее основной рецепт, дать больше власти женщинам, очевидно, мало что дает сестрам по гендеру. В Мосгордуме сегодня 50% правящей фракции «Единая Россия» составляют женщины – и не видно, чтобы это делало курс городской политики более социальным или более гендерно-позитивным. Приход в Великобритании к власти Маргарет Тэтчер показал, что женщина во главе государства, так же как и мужчина, может развязывать войны, поддерживать диктатуры, сокращать социальные расходы, оставляя без средств к существованию женщин и детей. Кэролайн Перес в своей работе мимоходом упоминает, что попытки шведских социал-демократов в конце 1970-х перейти от решения социально-экономических проблем к заигрыванию с гендерными вопросами привели к их поражению на выборах.

Электоральные провалы феминизма строятся на простом заблуждении: феминистки пытаются говорить от имени всех женщин, хотя они их реально не представляют. Для человека, к какому бы гендеру он не принадлежал, первоочередной вопрос – это вопрос средств к существованию, и этот вопрос имеет надгендерный характер. Игры в политкорректность, феминитивы, сексизм, объективацию, парламентские и прочие квоты могут быть бесконечно интересны фем-тусовке, но для обычного человека их значимость стремится к нулю. Феминизм сегодня – это течение преимущественно внутри узкого слоя среднего класса, у которого хватает времени и денег на ценностный активизм. Феминизм сегментирует политическое пространство, противопоставляя мужчин и женщин, предлагая несбыточную идею решения проблем для одного пола: победить бедность для женщин, сделать город удобным для женщин, дать женщинам 1/2 мест в советах директоров корпораций и пр. Это уже борьба не за права, а за привилегии, причем без конкретного плана как добиться цели.

Социалистическая идея стремится объединить народное большинство на основании общезначимых вопросов. Широкой общественной мобилизации левых за практический результат феминизм противопоставляет узкий движ угнетенного меньшинства за культурные ценности. Важно упомянуть принцип, который многократно повторял Борис Юльевич Кагарлицкий: для левых все политические вопросы не могут быть равноценными; классовые, социально-экономические вопросы должны иметь первостепенное значение[4].

[1]Перес Кэролайн Криадо. Невидимые женщины. Почему мы живем в мире, удобном только для мужчин. Неравноправие, основанноенаданных. Perez Caroline Criado. Invisible Women: Exposing Data Bias in a World Designed for Men. — М., 2020.

[2]http://rabkor.ru/columns/debates/2021/09/25/political_postmodernism/

[3]Энгельс, Ф. Происхождение семьи, частной собственности и государства : В связи с исследованиями Льюиса Г. Моргана / Ф. Энгельс. – М.: Политиздат, 1989.

[4]Кагарлицкий, Б. Ю. Между классом и дискурсом. Левые интеллектуалы на страже капитализма / Б. Ю. Кагарлицкий; Нац. ис- след. ун-т «Высшая школа экономики».— М.: Изд. дом Высшей школы экономики, 2017.

Запись Невидимые феминистки: как левые проигрывают от продвижения гендерной повестки впервые появилась Рабкор.ру.