Давыдов, Александр Петрович, чрезвычайный посланник

Давыдов, Александр Петрович, чрезвычайный посланник и полномочный министр при японском дворе, р. 1838 г., † 1885 г. Древний дворянский род Давыдовых, от которого происходит А.П. Давыдов, ведет свое начало от татарского мурзы Минчака Касаевича, выехавшего из Золотой Орды к Великому князю Василию Дмитриевичу и при крещении названного Симеоном. Потомки Симеона стали именоваться Давыдовыми, по имени старшего его сына Давыда, и в 1500 году были пожалованы вотчинами. С тех пор, вступив в число служилых людей московского государства, Давыдовы продолжали служить России на всех поприщах государственной и общественной деятельности, выдвинув целый ряд более или менее даровитых представителей этого рода. Александр Петрович Давыдов родился в Москве в 1838 году и был младшим сыном гофмейстера Петра Львовича Давыдова и второй жены его, рожденной Лихаревой. Получив первоначально блестящее домашнее образование, Давыдов поступил в московский университет сначала на историко-филологический, а затем на математический факультет, курс которого окончил в 1859 году со степенью кандидата математических наук. Превосходное знание иностранных языков и природная любовь к путешествиям побудили Давыдова избрать дипломатическую карьеру. Тотчас по окончании курса он был зачислен в ведомство министерства иностранных дел и в том же году назначен состоящим при миссии нашей в Карлсруэ, при Баденском Велико-герцогском дворе. С тех пор начинается ряд передвижений молодого дипломата с одного дипломатического поста на другой, во время которых Давыдов последовательно занимал должности секретаря миссий и посольств наших в Вашингтоне, Брюсселе, Гааге, Риме, Вене и Лондоне. В Америке, в бытность секретарем миссии нашей в Вашингтоне, Давыдову пришлось служить в историческую эпоху борьбы северных штатов с южными, в президентство знаменитого Авраама Линкольна. Эпоха последней русско-турецкой войны 1877-1878 г. застала Давыдова в должности старшего секретаря нашего посольства в Лондоне. Охватившее в то время русских людей горячее чувство любви к родине нашло себе отклик в чуткой душе А.П. Давыдова, который, не задумываясь, покидает блестящий пост в Лондоне и спешит на театр военных действий. Будучи приглашен председательницей I отдела С.-Петербургского Дамского комитета Общества попечения о раненых и больных воинах, графиней Тизенгаузен, для организации помощи раненым в тылу действующей армии, Давыдов в звании уполномоченного комитета, отправляется в Бессарабию, где, в Киприяновском монастыре, близь Кишинева, открыл свои действия лазарета Красного Креста. После перехода наших войск через Дунай, когда, благодаря попечениям Августейшей Покровительницы Общества Красного Креста, Императрицы Марии Александровны, помощь больным и раненым была уже организована в самых широких размерах, Давыдов поступил в распоряжение главноуполномоченного Общества Красного Креста в Румынии и Болгарии, П. А. Рихтера, и вскоре принял на себя заведывание эвакуационным пунктом Красного Креста сначала в Петрошанах, а затем во Фратештах. Здесь, как видно из отчета Красного Креста за 1877-1878 гг., на долю Давыдова досталась тяжелая забота о призрении пленных турок и о безостановочном исполнении всех принятых им на себя сложных обязанностей, посреди затруднений, вызванных морозною и снежною зимою, посреди ежедневно заболевавших товарищей и подчиненных. В половине февраля 1878 года Давыдов, в свою очередь, заболел одною из самых тяжелых форм тифа, от которого спаслись только весьма немногие из санитарного персонала Красного Креста. Благодаря заботам ближайшего его сотрудника почти во все время кампании, доктора Павлова, состоявшего главным врачем сначала в Киприановском лазарете, а затем главным врачом и консультантом в учреждениях Красного Креста во Фратештах, Давыдов отправлен был в Бухарест, где прохворал долгое время и, сильно истощенный болезнью, принужден был оставить деятельность на театре войны. По отзывам ближайших очевидцев его деятельности в Красном Кресте, Давыдов был прекрасным администратором, отличавшимся редкою самостоятельностью и энергией и обладавшим при этом крайним спокойствием и выдержкою. По окончании войны I отдел С.-Петербургского Дамского комитета Общества попечения о раненых и больных воинах, желая оценить чрезвычайно успешную и плодотворную деятельность Давыдова, постановил поднести ему складень с изображением Св. Александра Невского и Козьмы и Дамиана Бессребренников. В августе 1878 года Давыдов снова вступил на службу в министерство иностранных дел и вскоре был назначен дипломатическим агентом и генеральным консулом в Софию, — на первый русский дипломатический пост в освобожденной Болгарии. Здесь пробыл он два года в эпоху организации юного княжества, а в 1880 году назначен советником посольства в Лондоне, где в то время представителем России был князь А. Б. Лобанов-Ростовский. В промежуток времени между уходом кн. Лобанова (назначенного послом в Вену) и приездом нового посла, барона Моренгейма, Давыдов, в качестве поверенного в делах, управлял посольством. В 1883 году Давыдов назначен чрезвычайным посланником и полномочным министром в Японию на место К. В. Струве, переведенного на тот же пост в Вашингтон. Отправляясь на Дальний Восток, Давыдов решил воспользоваться этим случаем, чтобы ознакомиться попутно с восточною нашею окраиною, которой он всегда придавал огромное значение в будущей нашей политике на Востоке. С этой целью он избрал путь в Японию через Сибирь, посетил главнейшие её города и, сделав около 5000 верст в тарантасе, проехав весь Амур, прибыл в Николаевск, а оттуда во Владивосток, где в то время сосредоточены были суда нашей Тихо-Океанской эскадры, находившейся под флагом контр-адмирала Н. В. Копытова. Пересев на флагманское судно, фрегат «Герцог Эдинбургский», посланник вместе с эскадрой нашей отправился в Японию и в сентябре 1883 года благополучно прибыл в Иокогаму, ближайший порт Токио, столицы японской империи. Здесь, после 2-летнего пребывания в Японии, заканчивается дипломатическая и жизненная карьера этого еще молодого дипломата. Давнишняя нервная болезнь, под влиянием непривычного, богатого резкими переходами температуры климата Японии, благодаря особенно частым в этой стране землетрясением, губительно повлияла на здоровье Давыдова, который скоропостижно скончался от нервного удара в Токио, 20 ноября 1885 года, совершив за несколько дней перед тем восхождение на высочайшую в Японии гору Фудзи-Яму. Отзывы не только русской, но и большинства выдающихся органов иностранной прессы свидетельствуют о блестящих способностях, а также о всеобщем уважении, которыми покойный Давыдов пользовался на всех поприщах своей служебной деятельности. Согласно желанию, выраженному незадолго до кончины, тело Давыдова было доставлено в Россию и погребено рядом с могилами отца и матери в Донском монастыре.