Отечественная война профессора Латвийской академии художеств
Профессор Владимир Иванович Козин, заведовавший кафедрой живописи Латвийской академии художеств в течение долгих 33 лет, редкий, проникновенный русский художник и достойный человек, — тоже фронтовик.
Жизнь и подвиг
Я знаю его много лет, и каждый раз, когда прошу рассказать о войне, скромничает:
— Да что там… Каждый из нас помнит какие–то эпизоды. Здесь совсем не в них дело.
Художественное отражение войны начиналось с картины Аркадия Пластова 1942–го "Немец пролетел", которая теперь называется "Фашист пролетел". Изображен мирный пейзаж с березками, на переднем плане лежит убитый пастушок, рядом пес и несколько убитых коров, на дальнем плане — удаляющийся самолет. В этой картине вся суть — сразу было сказано, что такое война и что мы видим в этом войне. Бессмысленное уничтожение жизни.
А потом уже стали отражать героические подвиги наших людей. Как у Александра Дейнеки — "Оборона Севастополя", художник очень динамично, очень сильно выразил эту жертвенность, подвиг нашего народа.
Участников войны осталось мало, настоящие герои уже ушли в мир иной. Меня очень давно волнует вот что — мы пол–Европы усеяли могилами наших солдат, миллионы человек погибли. Об этом нужно написать какой–то большой, гениальный реквием, чтобы он дошел до сознания всех людей. В Европе был опрос — читал в вашей газете — там считают, что победили во Второй Мировой войне американцы и англичане, а не советские люди. Поэтому и нужен такой великий реквием, который дошел бы до сознания, задел бы до глубины души всех людей, в том числе и тех мерзавцев, которые оскверняют памятники, разрушают воинские могилы. Эта тема для искусства очень глубока. Потому что все проходит — и лишь искусство вечно…
Надеюсь, что такой реквием будет создан. Потому что нет такой силы в мире, которая бы заставила забыть подвиг нашего народа, совершенный в 1941–1945 годах.
От Воронежа на Кавказ
Знаменательная, в духе передвижников, щемящая работа Владимира Ивановича "Угон скота" — это его диплом. Он видел это под Воронежем, когда его часть отступала в 1942–м на Северный Кавказ.
— Когда немцы двинули в наступление от Воронежа на Сталинград и Северный Кавказ, отступала не только армия, но и колхозники — угоняли скот в тыл, увозили технику — комбайны, трактора. Я все это видел.
Молодой воин к тому времени уже окончил Витебское художественное училище, и у него было среднее образование. А в отдельном батальоне связи его Сибирской стрелковой дивизии (призывался из Красноярска, куда эвакуировали семью родителей) оказалось всего двое парней, имеющих среднее образование.
— Мне присвоили звание старшего сержанта. И мы, отступая до Орджоникидзе (сейчас Владикавказ), тянули линии связи. Нас буквально утюжили немецкие самолеты — это было очень страшно.
Я попал в другую часть, а в своей меня не могли найти. И в суматохе послали родителям извещение, что я пропал без вести. Представьте их чувства! Я потом, конечно, написал им, что жив и здоров.
Мы отступали, прячась, как зайцы, по лесам, а немцы в это время с триумфом шествовали по параллельной дороге. В 8 вечера они заканчивали войну, ловили в крестьянских дворах гусей и кур, ели и хохотали. Для них война была работой.
А поселяне выставляли для нас у ворот ведра молока и молили со слезами: "Дорогие, не оставляйте нас!"
В это время началась Сталинградская битва. Когда немцы ее проиграли, им было уже не до Кавказа. Началось наше наступление от Орджоникидзе, и уже немцы отступали в панике, бросая технику.
Художник, став шифровальщиком секретной связи, с боями дошел до Вильнюса, который помнит разбитым. А в Ригу приехал в штаб Прибалтийского округа демобилизоваться — и тут же, в 1945–м, пришел в Академию художеств к ректору Отто Скулме:
— Меня очень хорошо приняли, стал учиться. Было время, в одном кармане у меня была солдатская книжка, а в другом — студенческий билет…
"Бой" и "Победа"
— После дипломной работы я долгое время не обращался к военной теме. Считаю, она у меня полнее всего выражена в триптихе, где на первой картине, "Бой", солдат с перекошенным лицом перевязывает себе раненую руку, зажав бинт в зубах. А на второй, "К жизни", — птицы, летящие через дымы войны. На картине "Победа" солдат поднял автомат над головой и плачет. Я имел в виду не победу в войне вообще, а солдата, только что вышедшего из боя. Минуты назад он подвергался смертельной опасности, но остался жив. Вот этот момент выхода солдата из боя я и хотел показать. Нервы у него не выдерживают, прорываются слезы.
А когда пришла Великая Победа, никто не плакал, все веселились, стреляли в воздух. Другое психологическое состояние.
Работа "В госпитале" — человек сидит и курит, спиной к зрителю. Он искалечен, с костылем, ему не спится, и он думает о том, как вернется домой, и будет ли обузой для семьи, как будет жить.
О войне было создано много работ, где показаны героические подвиги, но для меня война — это тяжелая психологическая нагрузка, тяжелейшие переживания, огромная трагедия…
Наталья ЛЕБЕДЕВА.