Нелегкий выбор адмирала Головко, или «Страна чудес» под другим ракурсом

Да, наши читатели, которые как коньяк, выдержанные и со стажем, – это нечто! Способны затеять дискуссию, скажем так, на ровном месте, плеснув бензинчику на потухшие вроде бы угли.

Однако иной раз это приносит совсем уж удивительные результаты.


Вот так один наш читатель (Валерий) внезапно бросил в меня весьма интересной темой, которая касается штурмовиков, да так, что реально пришлось полазить по справочникам. Второй, Алексей, удивил еще больше. Просто по ватерлинию, если честно.

Дело вот в чем. В далеком 2012 году я сотворил довольно обширный и для того времени вполне такой материал.

«Операция «Страна чудес», или Александры Матросовы Северных морей».

Получилось довольно громоздко, согласен, но зато сейчас избавит от множества цитат и включений.

Так вот, Алексей задал вопрос, на который по факту ответа сразу и не нашлось. И вообще, рассматривая «Страну чудес» и все, что с ней было связано, многие даже не задумываются над этим моментом. Я восемь лет назад тоже не задумался, а вот жаль.

Вопрос простой до безобразия: а как вообще вышло, что немецкий корабль оказался вот тут:


Действительно, немногие отвечают на этот вопрос и немногие его задают. Просто воспринимают как данность: пришел «Адмирал Шеер» на Северный морской путь и начал там дебоширить. А потом ушел. А вот если посмотреть на карту, то поневоле начинаешь задумываться: а как это вообще смогло произойти?

Как немецкий рейдер смог незаметно прокрасться в Карское море? Это же вам не Кольский полуостров, это Красноярский край… По сути – глубочайший тыл. Реально какой-то то ли бред, то ли недосмотр. И по идее, в те времена кто-то должен был весьма сильно пострадать, ибо налицо то ли халатность, то ли еще что-то такое, неприятное.

За что в те времена запросто можно было попасть к неулыбчивым ребятам из НКВД на беседу. С применением или без оной – но попасть.

И было за что. «Шеер» потопил «Александра Сибирякова», повредил в порту Диксона «Дежнева» и «Революционера», остров весь перепахал, спалил склад с горючим, метеостанцию…

И никому ничего? А где кровавый Сталин? Где палач Берия был? На выходном, что ли? Так война вроде шла, не до расслаблений…



И, собственно, где был наш доблестный Северный флот? ВМС союзников (о, вот это вообще тема, оказывается!)? Наши не менее доблестные ВВС?

Почему немецкий тяжелый крейсер вот так просто смог забраться в такую даль, в середину СМП, а потом так же спокойно и без единой царапины (лед не в счет) уйти обратно?

Да, как бы ни пытались сочинять сказки наши фантасты, пушки «Сибирякова» и «Дежнева» (76 мм) были не в состоянии просто достать до крейсера на тех дистанциях. А уж повредить… Ну шлюпку там разбить или зенитный пулемет…

И батарея 152-мм музейных реликвий на Диксоне, которой управлял хоть и артиллерист, но расчеты набраны из тех, кто просто под рукой оказался, а из оснащения на батарее, которую готовили к отправке на материк, отсутствовал даже дальномер! Не говоря уже о дальнометристах, способных с ним работать.

Так что сказки о попадании 152-мм снарядов с «батареи» старшего лейтенанта Николая Корнякова в «Шеер» так и останутся сказками. Красивыми, но сказками. 43 снаряда батареи были выпущены в белый свет, как в копейку, но дело свое сделали. Попасть даже в такую громадину, как «Шеер», с расстояния в 5,5 км (в начале боя) и 7 км (в конце) было нереально, и то, что один снаряд упал в полукилометре от «Шеера» (ладно, 3 кабельтовых звучит круче) – уже достижение, как ни крути.

Понятно, что на «Шеере» были опытные моряки, которые в состоянии отличить фонтан от 152-мм снаряда и 76-мм. Они и отличили, что отрицательно сказалось на желании подойти поближе.

Тут есть смысл вспомнить норвежские события, когда совершенно доисторическая норвежская батарея, которая могла стрелять еще по плезиозаврам, утопила тяжелый крейсер «Блюхер». Так что тяжелый снаряд, он же не в курсе, что он древний. И пробивает. Особенно если в упор бить.

А в упор надо было подходить, поскольку батальон морской пехоты на боту «Шеера» того ждал в случае десантирования. Телепортов тогда не было. Но батарею, которая стреляла на звук и все прочее, подавить не удалось, а потому был крошечный, но шанс получить снаряд среднего (по морским меркам) калибра.

В общем и целом на «Шеере» не ожидали того, что на Диксоне вообще окажется кто-то, способный сопротивляться.

Но это отдельная тема для разговора, там всем удивления хватило, и нашим, и немцам. А мы вернемся к тем событиям, о которых шла речь в начале.

И первым, кого хотелось бы привлечь в качестве свидетеля, это главкома ВМФ Советского Союза адмирал Н. Г. Кузнецова.


Николай Герасимович – фигура более чем спорная в истории той войны, но его книги нельзя упрекнуть в излишних домыслах. А в «Курсом к победе» все происходившее хоть и было изложено из кабинета в ГМШ, находившегося довольно далеко что от театра событий, что от штаба Северного флота, но изложено довольно объективно. Для того времени и обстоятельств. В общем — проверено временем, можно верить.

Так вот, Кузнецов пишет, что 24 августа 1942 года, как раз за день до гибели «Сибирякова», глава британской военно-морской миссии в Архангельске сообщил командованию Северного флота, что «Адмирал Шеер» несколько дней назад ушел с якорной стоянки в Вест-фьорде в неизвестном направлении и обнаружить его до сих пор не удалось.

Вопрос: куда?

Норвежское и Северное моря союзники мониторили довольно плотно. Они уже были научены на опыте, чем заканчиваются прорывы немецких рейдеров на коммуникации снабжения. Но там «Шеера» не оказалось. Если его нет там, где разведка союзников все хорошо обыскала, значит, «Шеер» пошел в другую сторону? Логично? Логично.

На Северном полюсе крейсеру делать нечего. На юге земля. Значит – на восток, в Баренцево море.

Так, по идее, надо было бить тревогу? Поднимать самолеты, выводить на рубежи подводные лодки, поднять по тревоге все суда и наблюдательные посты.

Однако если изучить все документы, никаких данных о том, что подобные мероприятия имели место быть, мы вряд ли отыщем.

Как вряд ли в основной массе мемуаров можно отыскать достоверные описания событий 1941-42 годов. Вполне очевидно, что по меньшей мере 80% воспоминаний подобны одному сценарию: скороговоркой такой повествуется о том, как с 22 июня 1941 года все было не очень хорошо, мы отступали, а потом все стало хорошо. И с момента Сталинграда и Курской битвы начинается чуть ли не пошаговое описание побед.

Говорить об адмирале Арсении Григорьевиче Головко тоже весьма сложно. Он не снискал таких лавров, как, например, адмирал Октябрьский, чья отчаянная трусость и умение политически лавировать были оценены звездой Героя Советского Союза в 1958 году.

Головко Героя не дали. «Вездесущий адмирал» (отличное на мой взгляд прозвище) был самым молодым флотоводцем, получившим в свое распоряжение даже не флот, а… зародыш флота. И тем не менее, у него получилось. Такими силами, какие были у Северного флота, обеспечить проводку северных конвоев… Только за эти операции можно было сделать Головко Героем.


Однако вернемся к нашим событиям.

Если внимательно ознакомиться с мемуарами Головко и Кузнецова, выявится некоторый диссонанс в датах. Головко пишет, что узнал о выходе «Шеера» 22-го, Кузнецов – 24-го. В целом – не важно, потому что мемуары писались не по горячим следам, а намного позже.

Когда адмиралы получили информацию о «Шеере», не так уж и важно. Важно то, что было сделано. А сделано было… правильно, ничего.

И вот тут я просто отвечаю вопросом на вопрос: а что мог сделать адмирал Головко?

Смотрим?

К началу Великой Отечественной войны самыми грозными боевыми кораблями Северного флота СССР являлись эсминцы, коих насчитывалось восемь единиц. Плюс сторожевые корабли, наскоро сварганенные из торговых теплоходов и пароходов (да, те самые «Сибиряков» и «Дежнев»), 15 подводных лодок.

К моменту описываемых событий количество эсминцев уменьшилось до 7, а подводных лодок осталось всего 8.

Как вы понимаете, «сторожевики» из торговых судов получились так себе. Небыстрые, слабо вооружённые, но с отличной мореходностью даже в условиях ледовой обстановки. Самое то для охраны водного района от подводных лодок. На «Шеер» — без вариантов. Доказано "Сибиряковым".

Так что если кто-то и мог представлять угрозу крейсеру, так это эсминцы и подводные лодки. Но и тут не все гладко.

Три «Новика» еще царской постройки с орудиями 102-мм мы сразу снимаем с повестки дня. Да, «Новики» были прекрасными кораблями, не боялись непогоды и волнения, но вооружение у них было на 1942 год ни о чем.


«Семерки»… Что хорошо для Черного моря, на Севере оказалось не очень. Мореходность эсминцев оставляла желать лучшего и закончилась трагедией с «Сокрушительным».


Но по факту в августе 1942 года в строю были два эсминца проекта 7 («Сокрушительный» и «Гремящий») и два «Новика» («Урицкий» и «Куйбышев»).

Расклад: 8 орудий 130-мм и 8 орудий 102-мм у нас против 8 орудий 150-мм и 6 орудий 283-мм у "Шеера"…

Да, были торпеды, но на дистанцию торпедной атаки еще надо как-то подойти.

О подводных лодках скажу так: в условиях Севера сложнее всего найти корабль. Огромные пространства, ладно, если полярный день. Короче – без авиации никуда. Кстати, когда на «Шеере» переколотили все свои гидросамолеты, у немцев тоже проблемы начались с поиском. Радар, конечно, дело (на наших эсминцев их и не было тогда), но несовершенное дело.

Так что без помощи самолетов, подводной лодке найти одиночный корабль на таких просторах… Сомнительно.

Но в том августе у нас на весь Северный флот вообще осталось ДВЕ подводных лодки. Щ-422 и К-21. Остальные находились в ремонте.

Авиация… Авиации не было. На два полка торпедоносцев по состоянию на 26 августа было 2 (ДВА) исправных и готовых к вылету Ил-4 в 35-м МТАП. Плюс «разведчики-бомбардировщики» МБР-2, коих наскребли аж десяток.


Итак, два (четыре) эсминца, две подводных лодки, два торпедоносца и десять летающих лодок.

Это все, чем располагал Головко.

Печально? Вполне.

Союзники. Да, кстати, а что у нас с союзниками?

С союзниками получилось очень интересно. Аккурат 23 августа в Мурманск пришел тяжелый крейсер «Тускалуза» и 5 эсминцев. И их поставили в известность, что где-то рядом таскается «Шеер».

Дальше мнения расходятся на 180 градусов. Англичане (в ведении которых находился крейсер) утверждают, что они были готовы дать немцам по щам, но их никто об этом не просил. Понятно, что согласовывать пришлось бы через военно-морскую миссию в Архангельске и адмиралтейство в Лондоне.

Не хочу разбирать, кто тут больше лукавит, важнее факты. А факты говорят вот о чем: 23 августа тяжелый крейсер и 5 эсминцев пришли в порт, а 24 уже рванули обратно.

Чем была вызвана такая поспешность? Еще одна загадка, но думаю, что знаю ответ. Конечно, не «Шеера» испугались. «Тускалуза» с девятью 203-мм орудиями вполне могла озадачить «Адмирала Шеера». А еще и пять эсминцев…

Напоминаю, август 1942 года. Положение на всех фронтах так себе. На море тоже. И вдруг британское Адмиралтейство вот так запросто гоняет в Советский Союз крейсер и пять эсминцев. Зачем???

Да все за тем: за золотом. Тут стоит посмотреть на то, чем являлся тяжелый крейсер «Тускалуза».


Это была личная яхта президента Рузвельта. До 1942 года именно на этом корабле Рузвельт совершал все морские инспекционные поездки. То есть на корабле был проверенный-перепроверенный и надежнейший экипаж.

То есть такой, которому можно доверить золото, который ручки не сложит, как экипаж «Эдинбурга» в мае того же 1942 года…

Так что единственное, зачем мог прилететь крейсер с таким эскортом, – это золото, которым СССР оплачивал все, что не шло по ленд-лизу. И этим же объясняется та скорость, с которой крейсер и его эскорт ушли обратно.

Понятно, что американцам и британцам было не до поисков «Шеера». Правда, на обратном пути «Тускалуза» и эсминцы потопили немецкий минный заградитель, который пытался устроить заграждение в Норвежском море.

В целом единственное, что оставалось, – рассчитывать на то, что было под рукой. А было, как мы уже выяснили, немного.

У адмирала Головко был очень нелегкий выбор.

Сил у Северного флота, чтобы противостоять рейдеру, не было совершенно. Надо еще учесть и подводные лодки, которые обеспечивали разведку «Шееру».

И вот вопрос, что лучше: сделать вид, что командующий флотом ничего не знает о «Шеере», или знает, но не представляет, что с этим знанием делать?

Головко откровенно слукавил. Так как и в главном штабе флота знали о том, что «Шеер» где-то у наших берегов, то совсем сказать, что «знать не знали ничего», не вышло бы. Потому штаб Северного флота сделал вид, что просто не смог найти «Шеер». Что фактически соответствует действительности.

«Амбарчики» летали в предполагаемом районе появления «Адмирала Шеера», но предполагаемый район был не просто большой, он был огромен. А радиус действия МБР-2 был весьма невелик. Поэтому немудрено, что иголку в стоге сена, каковой являлся крейсер, они обнаружить не смогли.

Правда, и «Адмирал Шеер» не смог найти конвой, который шел через Северный морской путь.

Потому Головко сделал вид, что он совершенно не в курсе, где находится рейдер. Очень тонкая игра, на грани. Ведь в случае обнаружения «Шеера» Кузнецов и все, кто выше, могли потребовать в духе времени «принять срочные и решительные меры».

Могли? Запросто.

Что мог в той ситуации сделать Головко? Ну да, реально бросить все, что было под рукой, смотрим список выше.

Самое плохое могло бы произойти в том случае, если эсминцы реально нашли бы «Шеер». Результат боя очень сложно предсказуем. Возможно, рейдер получил бы какие-то повреждения. А возможно и нет. 80 миллиметров брони – это в 8 раз больше, чем у «семерок».

Проанализировать вероятный бой «Шеера» и наших эсминцев можно, но боюсь, что результат будет точно не в нашу пользу.

А так что получилось?

А получилось вот что: «Шеер» реально блуданул на просторах Арктики, конвой не нашел, потопил ледокольный пароход «Александр Сибиряков» и повредил СКР-19, который «Дежнев». Спалил склад с топливом, метеостанцию и постройки на Диксоне.



И вынужден был уйти из-за бешеного лейтенанта-артиллериста Николая Корнякова с его музейными пушками и пилота МБР-2, который своими переговорами с радистом Диксона убедил командира «Адмирала Шеера» в том, что на подмогу идет целая эскадрилья торпедоносцев. Чего на самом деле не было, но Вильгельм Меендсен-Болькен, командир рейдера, предпочел не усугублять ситуацию и воевать с советскими торпедоносцами не захотел.

В целом адмирал Головко выжал из ситуации максимум. Сделал так, что приказа бросить в бой все, что есть, не поступило. И не подставился сам. Не погубил в бессмысленном сражении ни людей, ни корабли.

Понятно, что все-таки есть разница в случае, если что-то упустил за неимением информации, и совсем другое, если все знал, но ничего не сделал.

Адмирал Головко выбрал первое. В итоге вся операция «Страна чудес» провалилась, и более того, навсегда отбила у немцев пытаться что-то совершить на наших северных коммуникациях. Явно поход «Адмирала Шеера» в плане топлива, боеприпасов и прочих расходов не стоил потопленного старого парохода и нескольких сожжённых строений на Диксоне.

Ну и в итоге можно ответить на заданный вопрос: как «Адмирал Шеер» оказался на траверзе Красноярского края у острова Диксон? Все просто: его некому и не на чем было искать. Потому и не нашли.


Но адмирал Головко сделал правильный выбор, не послав на смерть сотни моряков. За что ему огромное спасибо. Равно как наша признательность и благодарность навеки командиру «Александра Сибирякова» Качараве, артиллеристу Корнякову, командиру «Семена Дежнева» Гидулянову и всем прочим…

Немецкое планирование разбилось о русскую импровизацию, и разбилось весьма впечатляюще.

Сложно сказать, почему адмирала Головко не сделали Героем Советского Союза, в отличие от некоторых коллег, явно этого не заслуживших, тут, возможно, вопрос в том, с какой совестью Арсений Григорьевич покидал наш мир.

Уверен, что с чистой.